Искатель. 2004. Выпуск №10

Речка Тихая огибала поселок с юга на восток. На той стороне легли заливные луга и там стелился жидкий белый туман, как пролитое молоко. По берегам курчавился ивняк. В старице желтели кувшинки. Воздух пах водой и тиной… Природная благодать. Какие тут могут быть трупы?

Первую половину лета, когда Тихая была полноводной, по ней сплавляли легкую древесину - тонкие и короткие стволы. Поэтому речку перекрывала запонь, шириной в метр из связанных проволокой бревен. От берега до берега. Во время сплава она лес не пропускала и его баграми выкатывали на сушу.

Сейчас тут ничего и никого не было. Мы огляделись, ступили на запонь и пошли по ней медленно, точно боялись свалиться в реку. Я смотрел с одного боку, майор с другого.

Ноги по мокрым бревнам скользили, как по смазанным. Речка обмелела. Вода стала желтоватой, малопрозрачной. При моем-то минусовом зрении… Я видел только коряги и топляки, утонувшие бревна, которые за что-то зацепились.

Мы дошли до середины реки. Я заметил:

- Всякую дрянь бросают.

- Водолаз бы не помешал.

- Хотя бы аквалангист. Вот зачем утопили диванный валик?

Майор повернулся к моему краю запони и не поверил:

- Слишком широк валик-то…

Мы переглянулись. Петр молча побежал на берег, к машине, где у него был топор. Минут через десять он вернулся с вырубленным шестом, на конце которого остался крючковатый сук. Я не верил… Мало ли что плавает в речке, текущей у поселка? Майор работал своим шестом, опуская его поглубже и заводя под запонь. Наконец диванный валик поддел и дернул на себя…

Медленно, как в замедленной съемке, из воды появилась рука и скрюченными пальцами потянулась ко мне…

Я не вскрикнул только потому, что поскользнулся и чуть было не полетел в речку, - свободной рукой майор меня подхватил. Труп был там, под запонью.

Погони, захваты, перестрелки… Их в кино показывают. А работу организационную, которая выпадает на долю следственно-оперативной бригады?

Мы с Петром завертелись. По рации вызвали участкового. Нашли двух понятых. Договорились о машине, чтобы доставить труп в прозекторскую - в субботу-то. Я съездил за портфелем с бланками протоколов осмотра места происшествия. И затем началось главное - как достать труп? Понятым не прикажешь…

Майор и участковый разделись до трусов. С веревками, палками… Вода в августе похолодела… Вполголоса матерясь, втащили труп на бревна запони. И дальше я… Осмотр трупа.

Белое распухшее лицо, видимо, увеличенное вдвое. Тина на щеках. Нос, скорее всего, покусанный щукой. Глаза - как плавающие на лице…

По правилам, мне следовало снять с трупа одежду и осмотреть тело. Я халтурил: сфотографировал да записал. Видимых повреждений не было. Главное, в кармане нашел паспорт на имя Дериземли.

- Говорят, что прежде чем утопнуть с концами, человек трижды всплывает, - сказал понятой.

- Предрассудок.

- У него, небось, в легких одна вода…

- Вряд ли, утопленник гибнет от удушья.

Да утонул ли он? Где же непременные признаки смерти в воде - белая пена из носа и на губах, широко раскрытый рот, бледность кожных покровов?.. Вопросы для эксперта.

Пришла санитарная машина. Труп погрузили. На бланке прокуратуры я составил направление, приложил копию протокола осмотра и вручил участковому, который сопроводит тело до морга. Постановление на вскрытие придется отправить в понедельник.

19

Я не так долго проработал в прокуратуре, чтобы привыкнуть к трупам. Висячин, Дериземля… Их жуткие лица всплывали перед глазами вдруг и помимо моей воли. И тогда я думал о смерти - о собственной, конечно, которую даже в мыслях не допускал. Потому что есть геронтология, пересадка органов, долгожители; в конце концов, есть утренняя гимнастика, йога и бег трусцой.

Но как-то прочел статью, беспощадную, как диагноз: старение клеток необратимо. Казалось бы, ясно - я тоже помру. Не будет ни жизни второй, ни бесконечной, ни загробной… Парадокс: ничего не будет, а мне казалось, что перед смертью я предстану перед какой-то комиссией, вроде аттестационной, которая на точных электронных весах взвесит праведность моей жизни.

Если вид трупа привел меня к тоскливым размышлениям, то извлечение его из реки заставило майора стучать зубами от холода - он пил уже третью кружку жаркого чая Деда Никифора, принесшего нам ведро грибов, я спросил:

- Что поселок?

- Судачит.

- Причину смерти называют?

- Причина в России одна - пьянство.

- А ты что думаешь?

- Не надо одному ему было пить.

Поселок, которому, в сущности до смерти алкаша не было дела, судачил - помалкивали лишь двое, которым до его смерти было дело по служебным обязанностям: я и майор. Но мы ждали результата вскрытия, без которого можно говорить только о версиях.

Уходя, дед Никифор чесанул бороду:

- Большой вред от этой твари.

- От Дериземли? - удивился я.

- От моего кота. Вчера натянул этот… этилен на парничок. А кошачья морда, видишь ли, любит чистое: прыгнул и все порвал.

Удивлял меня он - не кот, а дед. Погиб его друг, с которым не один год провели за чаркой, вернее, за бутылкой… И ни мыслей, ни эмоций.