Искатель. 2009. Выпуск №01

— Пап, ну разве так уж важно, на каком кладбище похоронена наша мама?!

— Тебе, конечно, не важно.

— Пап, если ты хочешь довести меня до слез, то у тебя сейчас получится.

— Ладно… Прости, больше ни слова об этом.

— Пап, как теперь жить без мамы? — жалобно спросила Лера через минуту.

— Ты знаешь, дочь, мне до сих пор не верится, что мамы нет… К тому же, я думаю, было бы справедливее, забери смерть вместо нее меня.

— Ну что ты, пап!

— Да-да, я, кажется, даже хотел последовать за ней, но почему-то в последний момент… раздумал.

Лера насторожилась.

— Пап, какие глупости ты говоришь! Наоборот, слава Богу, ты жив… Ну вот, думала, ты меня утешать будешь, а вышло — я тебя.

— Трудно нам, конечно, придется, Лерка, но… — Лебедянский вздохнул. — Мне бы вот только на ноги подняться поскорей.

— Пап, я/тебе туг груш принесла, твоих любимых… Ты скажи, чего тебе хочется, я куплю, — заторопилась Лера.

— Знаешь, — Вениамин испытующе посмотрел на дочь. — Купи мне сигарет. На первый раз пачек десять.

— Сигарет?! — лицо Лерочки вытянулось. Она смерила отца непонимающим взглядом. — Насколько я помню, ты никогда не курил.

— Курил, — солгал Вениамин. Курить хотелось до ужаса, но вовсе не ему, а Сергею. Почему Вениамин из кожи вон лез, чтобы угодить Сергею, для самого Вениамина оставалось загадкой. Но факт оставался фактом: потребность курильщика в курении настолько сильна, что физиологическому началу Вениамина нечего было противопоставить психофизической агрессии Сергея. В такой странной ситуации Лебедянский просто не мог не подчиниться мысленному приказу своего пси- двойника. — Я курил. Ты была мала — не помнишь. Бросил как раз из-за тебя: мать настояла.

— Ты переживаешь, нервничаешь? Конечно, я понимаю… Каких тебе купить? С фильтром, что-нибудь подороже?

— Нет, лучше «Примы»: она покрепче.

— Л-ладно, — неуверенно ответила Лера. Она осталась недовольна выбором отца.

— Дочь, — начал Вениамин, когда казалось, что все уже сказано, — это правда, что ты собираешься замуж?

— Вот еще! — фыркнула Лера. — Тебе мама говорила?.. Да мы… В общем, поругались. Да и вообще, в ближайшее время ни о какой свадьбе не может быть и речи.

Одними глазами Вениамин показал, что полностью согласен с дочерью.

— Лера, ты знаешь, мне бы очень хотелось посмотреть на себя в зеркало. У тебя есть с собой?

— Конечно, сейчас, — Лера полезла в сумочку. — Только мне кажется, пап, ты нисколько не изменился…

— Я чувствую, у меня все лицо в синяках, — снова солгал Вениамин. — Хотелось бы знать правду.

Через секунду он уже пристально вглядывался в свое отражение, глазами Сергея изучая чужое лицо.

— Да, внешность немудрящая, — криво улыбнулся Лебедянский, возвращая дочери зеркальце. — Вылитый Кощей Бессмертный.

Лера наконец улыбнулась:

— Пап, как только тебя выпишут, начну кормить тебя сытно и вкусно. Станешь похож на Илью Муромца. — Она обвела взглядом палату и вздохнула: — Ну, я пойду, пап? Меня внизу Данилевич ждет. Передать ему что-нибудь?

— Нет, ничего… Впрочем, передай ему от меня… большое спасибо.

— Пап, если не забуду, принесу тебе завтра бритву, а то ты уже колючий, — уже от двери добавила Лера.

— Зачем? По-моему, тебе мои усы всегда нравились, — ответил за Вениамина Сергей. Лера застыла в дверях, потом кивнула и осторожно прикрыла за собою дверь. «Странно, ведь отец никогда не носил усов!»

— Что это ты на меня так смотришь, старик? — спросил Вениамин Кузьмича, как только Лера ушла.

— Да вот гляжу — сравниваю… Дочка-то, видно, не в тебя, а в мать.

— Глупая, принесла мне груш, а я их совсем не люблю… Или любил? — засомневался Вениамин. — Да вы угощайтесь! Кузьмич! Николай!

Николай покачал головой, а Кузьмич, кряхтя, потянулся за грушей.

— Красивая дочь у тебя, заботливая, — не удержался он от оценки. — Не у всех такие дочери… А вот сам ты какой-то… скользкий, понимаешь: то одним, то другим боком повернешься, как угорь. Ну, не мне тебя судить.

— Что ж, всегда полезно знать чье-то суждение о себе. Как угорь, говоришь? — усмехнулся Вениамин. — А ведь ты, старик, недалек от истины…

Тем временем Лерочка впорхнула в ординаторскую.

— Профессор Яковлев здесь? Он просил меня зайти.

Молодой врач кивнул ей, показав глазами на дверь кабинета. Лера вошла, села в удобное кресло и сразу предупредила:

— Только, видите ли, я тороплюсь, меня ждет машина.

— Я вас не задержу. Буквально один вопрос, — начал профессор. Вы только что от отца. Как вы его находите?

— Ну, — замялась Лера, — еще слаб после операции, осунулся, похудел. И очень переживает, конечно.

— Понимаю. А вы не нашли в нем каких-то перемен… психологического плана? Как он ведет себя, разговаривает? Может, появилось что-то новое в его поведении, привычках, жестах?

— Вы думаете, после сотрясения мозга…

— Скажем так: у меня имеются некоторые подозрения. И чтобы их рассеять, я должен знать ваше мнение. Кто лучше вас знает Вениамин Саныча?!

Лера растерялась. Ей стыдно было признаться в том, что она знает об отце не больше, чем о пришельце из космоса.

— Вы говорите, привычки? — переспросила она. — Но ведь он раньше не курил, а теперь начал!