Искатель. 2009. Выпуск №02

— Я помню, смотрел по телеку. Человек с пистолетом в черной маске, коленопреклоненная шестерка… Поздравляю, это было эффектно и профессионально.

— Да, меня оставили. Но знаешь, что хочу сказать, — я вдруг почувствовал наплыв прежней ярости, — я готов еще хоть десять раз расстрелять этих ублюдков. Черт! Я даже хочу этого! — Я замолчал, чтобы припасть к чашке и успокоиться. Курт ждал.

— Потом, — немного погодя продолжал я, — было еще три расстрела. Волна преступности почти спала. А потом приняли наше знаменитое постановление, чтобы органы осужденных на смерть преступников служили добропорядочным самаритянам. Буквально в три дня разработали и создали это чудо техники, которое ты так часто созерцаешь… — Я почувствовал, что меня «заносит», и потряс головой, пытаясь хоть немного развеять хмель. — Я имею в виду кресло и эту хреновину с проволоками. С тех пор лишь однажды отошли от нее; специальное постановление Верховного Суда Российской Федерации.

— Каманов?

— Да, — я вспомнил Калужского и с отвращением поморщился. — Фазовращатель. Калужский сегодня им очень интересовался. Стервятник проклятый. Вот такая моя долбаная история. Я бы мог сказать: «Это собачья работа, сынок, но кто-то должен ее делать!», — я вновь покачал головой. — Но это не совсем так. Мне нравится моя работа, и все могут катиться на хрен. Восторга я, конечно, больше не испытываю, но я убежден в правоте своих действий, и любого! любого,

Курт! — я поднял палец, пытаясь сделать свои слова более значимыми, — из тех, кого я уже отправил к праотцам, я готов отправить снова.

Я закончил, протер потной ладонью потное лицо и начал думать: зачем я напился?

— Руки дрожат, — произнес Курт, — а мне еще работать… Да, будь все проклято! Мне не жизнь человеку спасать, — он хрипло рассмеялся и смеялся все сильнее, пытаясь что-то добавить, но получалось лишь: — Мне… требуху… Ха-ха-ха-ха.

Я тупо смотрел на него.

Отсмеявшись, Курт шатко направился к халату, достал какой-то бутылек и вытряс себе на ладонь пару пилюль. Внимательно оглядев их, проглотил и кинул бутылек мне:

— На-ка. Быстренько тебе мозги прочистит.

Я проглотил три маленькие, горькие таблетки и чуть было не запил их кофе, но во время вспомнил, что туда намешано. Теперь уже хохотал я.

Мозги это действительно прочищало быстро. Минут через семь у меня в голове оставался только легкий туман.

— Ты слышал, что Кинда недоволен этим смертным приговором? — вдруг спросил Курт.

— Каким? — не понял я.

— Который ты только что привел в исполнение.

— Но… но он же сам назначил его, я правильно понял?

— Да.

— И по закону все в порядке. Тут даже судьей не надо быть, и так все ясно!

— Да, ты прав, но он недоволен именно законом, как я понял. Он считает, что за умышленное заражение, пусть даже со смертельным исходом, десяти лет строго режима ей хватило бы за глаза.

Я пожал плечами.

— Ты же знаешь тенденции в нашем обществе. Население растет. Ему нужны органы и дисциплина.

— Во-во. И он про то же. Я слышал, как Кинда ворчал, что, мол, скоро будем за превышение скорости мозги выжигать.

Курт быстро взглянул на часы, его брови скользнули вверх; подняв со стола чашку, он. заглянул туда, а потом огляделся, куда бы вылить остатки спирта, и, не найдя куда, поморщившись, быстро выпил.

— Ну, мне пора. — Поставив чашку, он протянул мне руку: — Бывай!

Он вышел, а я остался сидеть, с отвращением глядя в чашку со своим месивом.

Сам того не зная, Курт накапал мне морской воды на рану. Судья был прав сегодня: слова того палача… Мациевского? могут стать моим девизом. Но закон о смертной казни подошел уже к пределам моего понятия справедливости. За превышение скорости, конечно, казнить не будут, но, боюсь, мой порог терпимости закон пересечет. И что тогда?

Хотя теперь мне уже все равно. Не менять же работу под конец жизни?

А в том, что жить мне осталось не больше нескольких месяцев, я абсолютно уверен.

И будто бы разбуженная этими мыслями, возникла головная боль, внезапно и сильно, а я-то уж было начал тайком надеяться, что она не вернется… Поморщившись, я зашарил в ящиках стола в поисках компьютерного коммутатора. Он, конечно, оказался в самом последнем. В кармане я нашел «каталгин», который всегда держал при себе для таких вот случаев, а более слабые препараты мне уже не помогали. Проглотив две капсулы и надеясь, что алкоголя в крови осталось не так много, чтобы не дать препарату подействовать, я через дорожную сеть связался со своим мобилем, назвал пароль и вызвал машину во двор тюрьмы.

Лекарство не действовало. К пульсу головной боли прибавилось сильное головокружение и тошнота. Я быстро поднялся со стула и, шатаясь, заторопился из кабинета, чтобы быстрее запереться в кабинке туалета и там переждать приступ.