Искатель. 2009. Выпуск №02

Леденцов вместе с начальником РУВД вернулся от главы администрации района. Майор не сомневался, что от злости его лицо сейчас краснее собственной рыжей головы. Впрочем, голова давно пожелтела, словно выросла. Он вылез из машины, чуть не наступив на поджидавшего Лошадникова. Отпрыгнув, участковый заговорил:

— Товарищ майор, разрешите обратиться?

— Валяй, — раздраженно бросил на ходу Леденцов.

— Я насчет перевода в уголовной розыск…

— Лейтенант, завтра приходи в центральный парк и начнешь.

— Что начну?

— Служить в уголовном розыске.

— Что делать конкретно?

— Разве не знаешь, что завтра в парке пивной фестиваль? Представляешь, какие хлынут мутные потоки?

— Пива, товарищ майор?

— Лошадников, кто же пиво льет на землю?

— A-а, потоки карманников? — попробовал участковый понять суть этого стремительного разговора на ходу.

— Потоки мочи, лейтенант: на весь парк всего два туалета.

— А при чем тут милиция?

— Будем отлавливать.

— Кого?

— Писающих граждан.

Леденцов вошел в здание РУВД и направился к своему кабинету осторожно, словно боялся обварить встречных граждан злостью. Дня не проходило, чтобы не отвлекли на дела пусть важные, но не касающиеся оперативной работы: оцепление по поводу приезда зарубежного деятеля, оцепление по поводу приезда своего государственного деятеля, оцепление по поводу стихийного бедствия, оцепление по поводу шумного лагтинга, праздничное оцепление… А другие мероприятия — не оцепления? Подчиненный напился, ребенок пропал в подвале, пьяный с крыши стреляет, бродячие собаки напали на женщину с коляской, на балконе третий день мужик лежит: спит или труп?..

Возле окна дежурного взвился крик:

— Дойду до главного мента!

Голос вроде бы не мужской, не женский и не совсем человеческий — визгливая хрипотца. Леденцов подошел. Скандалила весьма пожилая женщина, вернее, старушка, а точнее — бабка. Леденцов спросил у дежурного:

— Что ей нужно?

— Ищет своего мужа, который пропал не то в прошлом году, не то в позапрошлом.

Леденцов подступил к ней, сообщив почти злым голосом:

— Гражданка, я главный мент!

— Не похож, — хихикнула она.

— Как это — не похож?

— Ростом не вышел, сивый…

— Гражданка, я был высоким и рыжим, но от скандальных посетителей выцвел и стал ниже.

— Чем это я скандальная?

— Вам же объяснили, что надо написать заявление.

— Какое заявление… Мне семьдесят девять лет, руки дрожат… Смотришь по телевизору ихние фильмы про ихнюю милицию… Там жалобщика не только выслушают, но и кофею нальют…

Словосочетание «ихняя милиция» легло на сознание с непонятной свежестью. Он работал не в ихней милиции, а в своей. За восемнадцать лет службы из рыжего стал почти белым, вернее, серым, а точнее, сивым. Это волосы, а с душой произошел ли обратный процесс — из белой и светлой не сделалась ли она темной и черствой?

— Бабушка, как вас звать?

— Серафимой Никитичной Бугоркиной.

Он привел ее в свой кабинет, устроил на самый удобный стул и спросил тягуче-сладковатым голосом, который полагал за вежливый:

— Серафима Никитична, чай, кофе, виски?

— Чего?

— Спрашиваю, что будете пить: чай, кофе, виски?

— Ничего не буду, — испугалась она.

Майор согласно кивнул, поскольку чая с кофе у него не было, а запасная бутылка водки хранилась нераскупоренной. Старушка глядела на него с выжидательным напором, будто не она пришла с жалобой. Ну да, он для чего-то привел ее в кабинет. Вот Бугоркина и ждала. Майор ее поторопил:

— Серафима Никитична, какая претензия к милиции?

— Начальник, меня черт попутал.

— Бывает, но тогда надо идти в церковь.

— Помер мой старик. Надо хоронить, а денег нет. Ну, здесь черт и явился.

— С рогами?

— С рогами в машину не влезешь. А у него она лаком покрыта…

— А сам чем покрыт?

— Костюм из розовой кожи. Вежливый, как теленок. Пришел мне помочь. И дает пять тысяч рублей. Ну, взяла.

— Похоронили?

— Я собрала Ивана в дорогу. А чего там собирать… Купила у бомжа военный китель… обрядила, и тут меня стукнуло: ведь продала Ивана… вместе с паспортом.

Майор забеспокоился, почувствовав, что старушка выдает очень ценную информацию. Правда, он сразу не мог сообразить, чем она ценна. Видимо, его обычно невозмутимое лицо чем-то возмутилось, потому что старушка выжидающе напряглась и в своем белом капоре и светлой накидке стала походить на мучного червя. Майор кашлянул нервно:

— Серафима Никитична, а какая у вас жалоба?

— Чтобы милиция нашла тело моего Ивана. Похороню его по-человечески.

— Так, а фамилия мужа тоже Бугоркин?

— Я Бугоркина по первому мужу. У Ивана была фамилия Чувахин, Иван Архипович.

Наверное, подергивание руки майора походили на конвульсию, но это он волей пресекал ее бросок к телефону, чтобы звонить Рябинину.

— Серафима Никитична, я знаю, где он похоронен.

25

Рябинин не знал, от чего зависит расширение-сжатие Вселенной, но сжатие его времени зависело от притока новой информации. Покупка Коловратским трупа не удивила: это ложилось в русло его деятельности с мумией. Но он стал заурядным уркой, работающим по чужому паспорту.