Искатель. 2009. Выпуск №03

Предложение всем пришлось по душе, и мы его немедленно поддержали, решив, что тем же вечером отправимся с Петром Трифиллием, и поклялись Мономаху, что суд наш будет беспристрастным, а приговор — справедливым. Встречу назначили в первую стражу около базилики Покрова Пресвятой Богородицы во Влахернах.

Оставшуюся часть дня до вечера решено было воздержаться от употребления пряной пищи и тем более любого вина, дабы не испортить себе вкус перед столь серьезным испытанием…»

Глава 5 ГРИБОЧКИ

«С своей походною клюкой,

С своими мрачными очами —

Судьба, как грозный часовой,

Повсюду следует за нами».

А. Н. Апухтин

Звонок мобильного застал Горислава в читальном зале Исторической библиотеки. Как человек деликатный, Костромиров переключил телефон на бесшумный режим, вышел в коридор и лишь после этого ответил на звонок.

— Ну наконец-то! — с нетерпением в голосе воскликнул следователь Хватко. — Чего долго не отвечал?

— Приветствую, Вадим. Извини, я в библиотеке.

— Я тоже, между прочим, не в пивной, — парировал тот. — Ладно. Ты вчера просил выяснить, была ли какая-то связь между первым и вторым «жмуриками», между Щербинским и Пухляковым…

— Так-так! Неужели была?

— Вот, слушай: они друг дружку знали однозначно, поскольку были, считай, родственниками.

— Да ты что! Какими же? Кровными?

— Нет. В общем, племянник и единственный наследник твоего доктора наук — Анатолий Щербинский — женат на дочке покойного профессора Пухлякова. Такие дела.

— Уже интересно. А еще что-нибудь удалось нарыть?

— Нет. Остальное все так… ерунда.

— Какая, например? — уточнил Горислав.

— Ну, например, Пухляков так же, как и доктор Щербинский, увлекался собирательством всяких подержанных книг.

При слове «подержанных» Костромиров сморщился, точно лимон разжевал, а потом протянул задумчиво:

— Вот, значит, как? Получается, профессор Пухляков тоже был библиофилом… Нет, полагаю, это совсем не ерунда.

— А чего это может нам дать? — хмыкнул следователь. — Ты, вон, у нас тоже библиофил, так что с того?

— Пока не знаю. Однако чувствую, есть тут что-то… Ну а муж и племянник Анатолий? Что представляет собой этот фигурант?

— Откуда мне знать? Я с ним не знаком.

— Ну, кто хоть он такой?

— Сейчас скажу… у меня тут записано… ага, вот! Кандидат педагогических наук, член-корреспондент… ты посмотри, он тоже, оказывается, членкор, как и ты… только не РАН, а какой-то… Международной академии информатизации. Я о таковской и не слыхивал.

— Есть, есть и такая, — нетерпеливо прервал друга Горислав. — А работает-то он где? И кем?

— Занимает должность первого заместителя директора ГПИБ. Только что это за учреждение — «ГПИБ», — мне неведомо.

— Постой-ка, постой… Так это же Государственная публичная историческая библиотека России! Ну надо же, как удачно!

— Не вижу в этом никакой особенной удачи, — проворчал Хватко.

— Просто я в настоящий момент как раз в ней и нахожусь, — пояснил ученый.

— В смысле, в ГПИБ? Ах, ну да, ты же говорил, что в библиотеке. Что ж, тогда тебе и козыри в рукава. Действуй. Только смотри, не пытайся подменить собой официальное следствие! И немедленно поставь меня в известность, если чего разнюхаешь.

— Гав-гав, хозяин, — ответил Костромиров.

— Ох уж мне эта рефлексирующая интеллигенция, — проворчал следователь, прерывая связь.

Уже через пять минут, разузнав у библиотечных служителей, где находится рабочее место заместителя их директора, Горислав Игоревич постучался в дверь кабинета. На стук вышел субъект, напоминающий ветерана рок-тусовки: в затертых до белизны джинсах, с пиратской серьгой в ухе и длинными, стянутыми на затылке в конский хвост, седыми волосами.

— Анатолий Яковлевич? — с объяснимым недоверием спросил Горислав.

— Что, похож? — фыркнул субъект.

— Простите… не имею чести быть…

— Да ладно! — отмахнулся тот, отступая в сторону. — Заходите, шеф у себя.

Проводив взглядом хвостатого рокера, Костромиров шагнул в кабинет.

Анатолий Яковлевич Щербинский оказался мужем среднего возраста и роста; курчавая иссиня-черная бородка обрамляла его выразительное лицо, точно багетная рама картину: круглые, близко посаженные глаза из-за стекол круглых же очков в допотопной роговой оправе смотрели по-птичьи пристально и настороженно; внешний облик дополняли большие залысины, делавшие его сократовский лоб еще выше и одновременно придававшие голове некоторое сходство с яйцом, и крупный, несколько вислый нос над чувственным безусым ртом с опущенными вниз уголками. Одет Анатолий Яковлевич был в пиджак зеленовато-коричневого цвета, с кожаными налокотниками и кожаными же пуговицами и брюки в тон. «Похоже, настоящий английский твид», — с уважением отметил про себя Горислав.

После краткого извинительного вступления Костромиров сразу взял быка за рога и объявил, что хочет поговорить с уважаемым Анатолием Яковлевичем о его покойном дядюшке профессоре Щербинском, точнее даже — об обстоятельствах смерти последнего.