Искатель. 2009. Выпуск №03

— То есть как «какая»? — в свою очередь удивился Костромиров. — Подряд трое кавалеров ордена святого Феофила пали жертвой убийцы. Вы награждены тем же орденом и не считаете, что вам что-то угрожает? Кстати, у вас лично есть какие-либо соображения по этому поводу? У кого может быть мотив к уничтожению лиц, удостоенных сей награды? И главное — что за мотив?

— Нет, нет, нет! — замахал руками Фаддей Аристархович, словно гоня Костромирова к выходу. — Мне ничего не известно! Я теряюсь в догадках — и только! Будем надеяться, что это лишь цепь нелепых и случайных совпадений!

— Ну-ну, — только и нашелся что сказать Горислав Игоревич; он явственно различил застывший в глазах академика ужас.

В тот же день он созвонился, а на следующий — встретился и с академиком Хоменко-Лисовским. Как он и ожидал, разговор с Тихоном Адриановичем оказался ничуть не более продуктивным.

Насколько сам Хоменко-Лисовский, обликом своим смахивающий на иссушенного духовной аскезой инквизитора, отличался от Чудного, который скорее походил на благообразного ветхозаветного патриарха, настолько ответы обоих академиков были аналогичны друг другу. Аналогичным было и чувство страха, которое оба ученых мужа явно испытывали перед неведомым истребителем кавалеров ордена святого Феофила.

Договориться о встрече с «без пяти минут олигархом» Прошиным оказалось довольно просто. Узнав, с кем и по какому поводу ему придется иметь дело, тот предложил профессору к трем часам следующего дня подъехать в офис компании «РОССНЭК».

Как и сказал Хватко, офис Алексея Владимировича Прошина располагался на Осташковском шоссе, между Москвой и Мытищами.

Уже издали в глаза Костромирову бросилась группа построек ядовитой ярко-синей расцветки. Подъехав ближе, он обнаружил, что это и есть искомый «РОССНЭК».

Прошинский завод заключался в трех корпусах — двух производственных и одном административном, который стоял несколько обособленно. Все здания были, подобно детскому конструктору, сооружены из столь распространенного ныне, особенно за пределами МКАД, материала — из так называемых сэндвич-панелей — и имели вид утилитарно-икеевский. Самый верх офисного корпуса был украшен огромными, стилизованными под церковно-славянскую вязь буквами: «РОССНЭК».

Вся территория по периметру была огорожена высоким железным забором, виднелись на нем и несколько следящих видеокамер наблюдения. Встретившие Горислава Игоревича на КПП крепкие ребята в камуфляжной форме внимательно изучили его документы и дозволили проход на объект. Машину, однако, было велено оставить за территорией — дескать, пропуск выписан только на самого Костромирова, но не на его транспортное средство.

«Может, они тут не сухарики с анчоусами производят, а боевые отравляющие вещества?» — подумал Горислав, миновав пост охраны.

На неусыпно охраняемой территории было чисто и пустынно. Лишь редко высаженные вдоль забора голубые ели да иногда попадающиеся навстречу гастарбайтеры узбекско-туркменской национальности слегка оживляли унылый пейзаж. Последние были молчаливы, спешили уступить дорогу и быстренько скрыться с глаз: не дай бог какой-нибудь чин из ФМС — Федеральной миграционной службы.

Когда Костромиров зашел в прозрачные раздвижные двери административного корпуса, там его встретил еще один дюжий охранник. Пока верзила проверял пропуск и сверял с паспортом, Горислав Игоревич с любопытством огляделся — прямо напротив входа, слева от лестницы, ведущей наверх, за бруствером из мешков был установлен пулемет «Максим», очень натуральный, как настоящий, только, пожалуй, чересчур новенький и блестящий.

Поднявшись на третий этаж, Костромиров прошел налево до конца коридора и обнаружил наконец кабинет генерального директора.

Симпатичная молодая секретарша в приемной попросила его подождать: «Посидите пока на диванчике, Алексей Владимирович вас примет через минуту». Выждав ровно шестьдесят секунд, она распахнула дверь в кабинет начальника.

На пороге Горислав Игоревич осмотрелся. Вдоль левой стены обширного помещения стоял длинный стол заседаний; справа, у второй двери, ведущей, видимо, в комнату отдыха или какие иные личные апартаменты, — большой стол, поверхность коего была девственно чиста от бумаг. За этим столом перед открытым ноутбуком и сидел сам хозяин кабинета — мужчина сорока — пятидесяти пяти лет на вид, хорошо сохранившийся, хотя чуть лишнего веса. Когда Прошин поднялся ему навстречу, Костромиров обратил внимание, что тот среднего роста и крепкого телосложения — похоже, когда-то всерьез занимался спортом, и скорее всего, боксом, но не профессионально, ибо нос цел, форма его не нарушена. В лице Алексея Владимировича неуловимо присутствовало нечто бульдожье, выдающее бывшего сотрудника «органов».

Над столом хозяина «РОССНЭКа», на стене, вместо обычной картины или фотографии Президента в кимоно и с любимой собакой, висел АКМ, и, когда было покончено с взаимными приветствиями, Горислав Игоревич первым делом поинтересовался, кивнув на автомат:

— Настоящий? Или тоже муляж, как «Максим» внизу?