Искатель. 2009. Выпуск №03

Мягкой тропкой свернули в сторону речки. Густые заросли ивняка и ольхи почти накрыли ее. Над водой на высоких свайках бревенчатый, всего лишь метровой ширины мосток. По его истертым клавишам перешли на другую сторону, к огромным листьям лопухов. За ними вытянулись толстые перья коровяка. И рядом прижелтились шапочки пижмы. И текучие песчаные отмели под бережками. Райское место! Жаль только, что для настоящего купанья не слишком пригодно. Мелко везде… Дальше… Дальше…

Нашли наконец под сухим деревом-перестарком широкую промоину.

— Вот и пришли… Здесь получше будет…

Покальчук первым вошел в речку, встал на колени — вода приятной прохладцей обожгла ему горло.

— Личная ванна для опера… — засмеялся Рахимов.

— А почему «опера»? — спросил Федор.

— Да это так, треплется… — прокашлялся брызгами Покальчук. — Я такой дотошный на работе. В мелочах, во всем. Вот меня и прозвали опером. Аты не забыл, браток, что обещал боезапас бутылочный обновить?..

— Я на это дело памятливый. Сейчас вот и сшустрю в Мерцаловку! На обратном пути сюда подскачу. Не соскучитесь?.. Надоест — вот ключ.

Федор тут же скрылся в черноосиннике.

Покальчук еще поползал коленями по холодному от родников дну и, отплевываясь водой, вылез. Стал энергично разводить руками в стороны:

— А… А… А…

Оттолкнув Рахимова, в Олыланку плюхнулся и Лобурев. Заплескался в ней, забрыкался… Но вдруг с криком выскочил снова на берег.

— Тебе что, щука одно место откусила?

— Вона!.. Вона!.. — показал на шевелящуюся траву, в которой увидел черный промельк змеи.

Рахимов в воду не полез, а, держась за низко склоненную толстую ветвь, лишь ополоснул ноги.

Все блаженно разлеглись на белых песчаных барханчиках.

Однако Покальчук тут же привстал.

— Порезвились — и ладно…

Выражение лица его стало привычно жестким.

— Лукичёвка, оно, конечно, хорошо. Но век тут не засидишься. А нам пора и дальше. Не забыли про деньки городские?.. Там уже могут забеспокоиться, что их оперативник исчез. А копни они глубже — нам вообще всем хана. Вы, небось, и не знаете, что это такое — розыск государственный. Поэтому чем дальше мы будем, тем оно надежнее для каждого. Только вот ума не приложу: куда?.. А нужен до деталей продуманный маршрут, в какую сторону направляемся и зачем.

— Ясное дело, за кордон! — сказал еще оглядывающийся на траву за спиной Лобурев.

— А кордон он где? Может, в заповеднике этом? Да можешь ли ты вообще мыслить дальше шланга твоей бензоколонки…

— Хорошая денежка была, — насупился Лобурев.

— Она и есть, если не сперли с Федькиного двора.

— А я думаю так. Только ты, шеф, никакую политику мне не шей, — Мурат опасливо посмотрел на Покальчука. — Заграница заграницей… Я бы сам по ней в лимузине раскатывал. Только как туда с нашими липовыми документами?.. Не нарвемся ли?.. А захват самолета — тоже штука рискованная… У них ведь всякие там «альфы», «омеги»… Пуля в лоб каждому из нас припасена.

— Говори короче, Хаджи-Мурат! — зло осадил его Покальчук.

— Вот ты меня все время национальностью попрекаешь, — заговорил снова Рахимов. — А Кавказ — крыша надежная для каждого, кто ему друг. Сегодня это самое опасное место для тех, кто с войной связан. Но зато и самое надежное тому, вето в нем добра и мира ищет. А у меня там четверо дядьев, братья… Да нас как самых дорогих гостей примут. А осмотримся — решим окончательно, что делать.

— Учись, Лобурев, у этого национального героя! Телом не вышел, зато умишком-то его бог не обошел. Кумекает. Думаю, что такой вариант нам пока ближе всего… Решено! Подадимся в Дагестан…

С речки они возвращались уже с конкретным планом.

Навстречу им вместе с покачивающимися мужчинами шла соседка Федора в купальнике. И снова все смотрит, смотрит… У Покальчука даже замурашило по спине. И чего ей надо?..

Когда снова все чинно уселись за стол в Федоровой избе, возвратившийся хозяин сказал:

— А эти сегодня хорошо пьют. Свое допивают. А завтра разъезжаться будут… И так каждый раз до следующей пятницы…

Игнатию снова вспомнился пристальный взгляд той, очковой…

— Ну, Федя! — он плотно сжал граненый стакан в руке. —

Нас тоже дела ждут. Иначе останемся без деталей… Уезжаем чуть свет… Спать ляжем пораньше…

Федор не артачился:

— Но на обратном пути вы ко мне обязательно заскочите.

Эту ночь Покальчук спал как убитый.

24

Утро зависло над Лукичёвкой низкими темными тучами. Распрощавшись с Федором, выехали на мерцаловский асфальт и заколесили по лесным завитушкам. Теперь никаких отступлений от намеченного маршрута.

Выворачивая левой рукой баранку руля, Покальчук взял протянутую Лобуревым бутылку «пепси». Допив, с каким-то остервенением бросил ее через рамку открытого окна. Она взрывчато зазвенела уже дальше корпуса машины. Окружно провел мясистым языком по губам. Отер рукавом налимий рот. Поудобнее расправил плечи.

В свинцовом подлете тумана еще просматривались хуторские дома. Но вот и их напрочь скрыла мутная хмарь. Дорога становилась все прямее. Ехали меж нацелившихся в небо наклонных сосен.

— Словно пьяные! — вглядываясь в лесной бор, заметил Лобурев.