Искатель. 2009. Выпуск №06

Глафира опустила трубку на аппарат и от треньканья снова подняла. По разговору можно было догадаться, что это звонил Балянский.

Глафира заорала:

— Чем ты еще недоволен! Ну и что, что два пацана!.. Ведь обменнику нормально работать не дают! А ты весь излежался! Все, даже слушать не хочу!..

Бросила трубку, и зал облетел вопль:

— Ведь тяну четыре отдела: кадры, хозяйство, машины, да еще и этот ментовский майор свалился мне на шею!

— Глафира Львовна, вы как подполковник милиции! — громко произнес юрист.

— Я, подполковник? — выскочила Глафира. — Да я, я — целый полковник!

Тарасу Леонтьевичу чуть не сделалось дурно, и он от раздирающего смеха зажал себе рот.

17

Истекала неделя после разговора Вероники Семеновны с Маниным о ссуде. Веронике донесли, что Манин с кем-то договаривается о продаже ему двухэтажной квартиры. Последнее означало, что, во-первых, в банке появились достаточные денежные средства и, во-вторых, что шеф хочет обойти главбуха. Действовать надо было немедленно.

— Борис Антонович! — Вероника вошла в кабинет управляющего, как всегда, плотно закрыв за собой дверь. — Какой же вы резинщик!.. Если до конца дня вы не выдадите мне кредит, я возвращаюсь в свой прежний банк.

— А ты уверена, что тебя возьмут обратно? — сощурился Манин.

— Ах, так! Тогда ложусь в больницу и посмотрю, как пойдут у вас дела без главного бухгалтера!

— Шантажистка!

— А вы лучше?!

Вероника Семеновна хлопнула за собой дверью.

В кабинете утолкала в сумочку маникюрный набор, флакон духов, крем для лица, рук. Набросила лямку сумочки на плечо. Закрыла сейф.

— Вот проходимец! Кинул меня…

Уже через минуту Манин — до его филологического ума дошло, что без главного бухгалтера банк парализует: ведь ни один платеж без ее подписи не пройдет — влетел к Веронике.

— Ну, не горячись же ты! — замурлыкал. — Я все утрясу… У меня есть планчик…

— Врете!

— Не вру! Хочешь, партийный билет в залог оставлю?

— Да им теперь разве что….

— Ну, клянусь! Хочешь, на колени встану? — опустился на корточки, держась за край стола.

— Учти, это в последний раз! — Она сняла с плеча сумочку.

Манин задержался в банке допоздна. Главный бухгалтер ухватила его крепко. От умственного напряжения трещала голова. Иной момент казалось, что она вот-вот треснет. План, который бы устроил и его и главного бухгалтера, не созревал.

— А почему о моем кредите никто не подумает? — вопрошал управляющий.

Он так бы и остался в кабинете на ночь, если бы ему не позвонила жена:

— Ты ведь не в горкоме!

Уехал домой и всю ночь воевал с навязчивыми снами. Ему казалось, что банк погрузился в темноту ночи и захрапел при входе милицейский охранник. Где-то зашуршало. Потом что-то щелкнуло. Шорох распространился по входным углам. Маленькие холмики скользнули вдоль плинтусов. Перетекли через носок сапога милиционера. Выкатили на середину зала и распространились по всему мраморному полу, виртуозно влезли на стойку, со стойки покатили к хранилищу… Мордочка самого крупного грызуна осветилась плоским лицом Глафиры… Грызун достал из своей ворсистой шубки ножичек и сунул острие в скважину сейфа.

— Держи! — вскочил Манин.

— Ты что? — проснулась жена и сказала заглянувшему из соседней комнаты сыну. — Кирилл, ложись! Папашка снова баксы считает.

18

Жизнь в белодонском филиале кипела. Кого из сотрудников с валютных операций переводили на кредитные, кого со сделок с ценными бумагами на сделки с драгоценными металлами, кого из бухгалтерии в кассу, кого из кассы в бухгалтерию.

Кого повышали в начальники, кого понижали в рядовые, а кого и выгоняли.

Все это происходило с подачи неугомонной кадровички, которая постоянно что-то выискивала, высматривала, не упуская ни малейшего случая кому-нибудь хоть в чем-то насолить.

Ее энергия подпитывалась еще тем, что надо было готовить более достойное место для своей дочери, которая измучилась в кассе. Подстроив дело таким образом, что специалиста по валютным операциям не аттестовали, она принесла личное дело своей дочери напрямую к управляющему:

— Назначай!

Какую атаку пришлось выдержать Манину, знают только стены его кабинета. Глафира и кричала, и стучала кулаками, и топала ногами, и обвиняла его во всех смертных грехах, требуя перевести ее дочь на вакантное место.

Борис Антонович потел, краснел, но упорствовал.

Не сдержавшись, Глафира схватила с пола вазу.

Манин заверещал:

— Это место моему сыну….

Глафира Львовна опустила вазу:

— Ах ты, падла! Я экзаменаторов подкармливала, а ты хочешь на всем готовом…

Манин затыкал по клавишам внутренней связи. В кабинет влетел находящийся начеку Балянский. Глафира рыкнула и протянула нежданному гостю вазу:

— На, дарю за службу!

— А я к вам позже зайду! — бросила Манину, выходя.

— Нет-нет, не надо мне позже, — пробился голос у Манина.

19

На месте уволенного специалиста по валютным операциям оказался молодой человек по имени Павел — сын центробанковского начальника, с которым в горкомовскую бытность работали Манин и Глафира. Управляющий, отказав кадровичке, не решился перевести на вакансию своего Кирилла. От греха подальше, боялся, как бы Глафира в припадке бешенства не задушила его сына.