Искатель. 2009. Выпуск №12

— Вы сказали только что, — осторожно начал Виталий, — что, по-вашему, мне нужен человек, так же мало, как Динора, связанный с реальностью, но способный…

Виталий не успел подобрать слово, Агнесса закончила за него:

— Способный выслушать и понять, да, я так сказала.

— Почему вы…

Агнесса потерла переносицу, будто пыталась что-то вспомнить.

— Мистер Дымов, — сказала она, — я двенадцать лет работаю в этом отделении…

— Сколько? — поразился Виталий.

Агнесса улыбнулась.

— Вы, наверно, решили, что я стажерка? Мне многие дают гораздо меньше лет, чем на самом деле. Моя бабушка умерла в восемьдесят три, и ей до самой смерти никто не давал больше сорока — сорока пяти, если смотреть со спины, конечно. И голос у нее был молодой. Мне тридцать восемь, мистер Дымов, моей старшей дочери на прошлой неделе исполнилось семнадцать.

— И она… — Виталий прикусил язык, вовремя поняв, что готов был сморозить глупость.

— Нет, пять лет ей никто не даст, — Агнесса… или лучше называть ее миссис Болтон?., рассмеялась, глядя Виталию в глаза, и он, будто получив команду, рассмеялся тоже — впервые за… Господи, когда он смеялся в последний раз? Он не помнил. Когда была Дина, они то и дело хохотали — над любой мелочью, которая кого-то другого заставила бы только улыбнуться. Но после того как Дина оказалась в больнице, он не помнил, чтобы… Виталий подумал, отсмеявшись, что — вот странность! — Айша тоже была не склонна смеяться, они не смотрели юмористических программ по телевидению («Ты любишь эти глупости? Я — нет!»), не рассказывали друг другу анекдотов. Но разве они вечно грустили? Нет, порой им бывало очень весело друг с другом, но — странное дело! — веселье было… как бы правильнее выразиться… слишком теоретическим, будто читаешь смешной текст, отмечая про себя: вот замечательная шутка, и эта тоже, и тут очень остроумно сказано, — понимаешь, как это смешно, но лицо остается серьезным, и ты только по глазам Айши, по ее лучистому взгляду представляешь, что ей тоже весело. Кто-нибудь посторонний, увидев их, сидящих напротив друг друга в тишине, решил бы: вот мрачная пара.

— Я стала здесь работать, когда умер Эрнест. — Агнесса так быстро перешла от веселья к печали, что Виталий не успел перестроиться, и слова о чьей-то смерти прозвучали также кощунственно, как аккорды похоронного марша Шопена в середине песенки «Танцуй, моя крошка». — Эрнест — мой дядя, — пояснила миссис Болтон. — Брат моей матери. Он был аутистом, и я чуть ли не с самого рождения знала, что это такое. Дядя Эрнест только меня и еще свою маму то ли как-то понимал, то ли нам это только казалось… По крайней мере, он делал то, что мы ему говорили. Не сразу и чаще не так, как надо, но… В туалет его приходилось отводить и зубы ему чистить. Мне нравилось: будто с куклой играешь, с большой и послушной куклой, которая к тому же умеет делать такое, что больше не может никто. Он слышал и понимал разговор цветов, представляете? Умел предсказывать дождь, правда, нужно было суметь понять. Дядя Эрнест к десяти годам научился кое-как говорить, но каждое слово, которое он произносил, имело двадцать или больше значений, и нужно было догадаться из контекста… Ох, простите, мистер Дымов, я совсем… В общем, я окончила школу медсестер и работала в больнице штата, а в восемьдесят девятом дядя Эрнест умер — совершенно неожиданно, он и не болел совсем, такое ощущение, будто ему просто надоело жить… и я тогда решила… муж был не против… С тех пор я на этом этаже, двенадцать лет. Так что… Я хочу сказать, мистер Дымов, что вы не должны удивляться. Когда вы назвали себя, я сразу подумала: этот человек хочет разобраться, что случилось с его женой, и если он пришел сюда, значит, надеется на наших пациентов. Они также… ну, или почти так же далеки от реального мира, но, в отличие от таких больных, как ваша жена, какой-то контакт сохранился…

Виталий смотрел на миссис Болтон с изумлением и облегчением от того, что ей ничего рассказывать не нужно: достаточно нескольких кодовых слов, обладающих для них обоих одинаковым смыслом, и она сделает все так, как нужно. Он не знал — как именно нужно, он никогда не имел дела с аутистами. А миссис Болтон знала.

— Почему вы молчите, мистер Дымов? — подняла брови Агнесса.

— Я… А можно без «мистера»?

— Конечно, — с готовностью согласилась Агнесса. — Витали? Почему вы молчите, Витали?

— Я думаю… что говорить, если вы и так все понимаете?

Агнесса покачала головой: