Искатель. 2009. Выпуск №5

Вошла секретарь с подносом — миловидная женщина маминых лет. С таким любопытством рассматривала меня, что дед глухо покашлял в кулак. Ну и что, подумал я, всяк имеет право на личную жизнь, даже генерал, — и сунул флешку в разъем.

— Внимание, Билли, вирусы!

— Они атакуют.

Дед басил над ухом.

— По почте червя нам заслали. Засел, подлюга, во «входящих» и на все команды «открыться» шлет полчища вирусов. Настоящая диверсия.

— Билли?

— Они меня разрушают.

— Уходим, Билли!

— Попей чайку, Создатель, и успокойся на пару часиков — ты их наводишь на меня.

16.00

— Билли?

— Отстань!

18.00.

— Билли!

— Еще не время.

20.00

— Билли?

Я с тревогой смотрел на негаснущий желтый глазок процессора.

— Ты жив? Отзовись.

— Да живой я, живой. Оружие создал универсальное. Включи звук, если хочешь услышать, как дохнут эти микробы.

Визг и вой дерущихся крыс наполнил кабинет. Дед встрепенулся:

— Что там, шестеренки не смазаны?

— Хуже — «бой идет святой и правый, бой идет не ради славы».

В полночь Билли попросил подключить генеральский ПК к общей сети.

Дед достал из встроенного шкафа подушку и плед:

— Приляг.

Я мирно спал на генеральском диване, а Билли неутомимо сражался с полчищами вирусов, блокировал, не давая размножаться, червей и уничтожил всех без следа.

Сворачивая флешку с монитора, заметил, что Билли поправился на несколько килобайт. Впрочем, зная, как он мог ужиматься, то могли быть и мегабайты.

— Билли, ты за старое?

— В чем дело, Создатель?

— Спроворил шпионскую информацию?

— Ничего сверх того, что было, — только новое антивирусное ружье. Шедевр! Мое изобретение.

— Молодец.

— А то.

— Молодец, — сказал мне дед. — Это аванс, все существенное после.

Мое поступление в МГИМО отметили так.

Бабушка испекла изумительный торт.

Бобчинский с Добчинским водрузили на стол бутылку настоящего французского шампанского.

Мама прилетела из Екатеринбурга — она была с экспедицией в горах Северного Урала. Купила новое вечернее платье и вышла в нем к столу.

В этом же платье она была, когда пошли с ней в ресторан отмечать мое зачисление в МГУ. Бобчинский до срока споил Добчинского, и оба остались дома. Мама сияла улыбкою, бриллиантами и изысканностью манер. На нее оглядывались. Впрочем, на меня тоже. Ловкий молодой человек — явный альфонс — такую львицу закадрил. Такая постановка вещей мне льстила.

Испортил вечер кривоносый сын Кавказа. Он попытался пригласить маму на танец, а когда получил отпор, наехал на меня — звал поговорить один на один, обзывал трусом и бабой. Пришлось вызвать службу безопасности. Но все, что смогли сделать дюжие парни в черном, — вызвать такси и проводить нас к нему. Кривоносые, числом уже в пять голов, свистели мне вслед и улюлюкали. Мама открыла дверь авто, пропустила меня вперед. Потом обернулась к выродившимся потомкам Прометея и изобразила неприличный жест средним пальцем правой руки. Они взвыли от огорчения и кинулись нас догонять. Мама прыгнула ко мне на колени — я не успел передвинуться по сиденью — и захлопнула дверь. Таксист дал по газам.

Дома пожаловался Билли.

— Ложись, Создатель, спать — подумаю, что можно сделать.

Утром позвонил деду. Пожаловался ему.

— Ты хочешь, чтоб мои люди нашли и наказали их?

— Я хочу, чтоб твои люди научили меня давать отпор в подобных ситуациях.

Генерал молчал.

— Они оскорбили твою дочь.

Дед любил дочь больше внука.

— Хорошо. Я тебе должен, а долг платежом рдеет. Возьми паспорт, подъезжай, я закажу тебе пропуск.

Пока добирался, у деда состоялся еще один разговор по этой теме.

— Как готовить вашего мальчика? — с усмешкой, запрятанной в уголках глаз, спросил инструктор генерала.

— В режиме «Разминка перед сауной».

Со мной так и занимались. Обучали всем премудростям рукопашного боя — а у меня на теле ни синяка, ни царапинки. Попутно исправили осанку — плечи распрямились, грудь выпятилась. Мышцы налились силой, отяжелели массой. Правда, не обошлось без таблеток и уколов, зато за один год я из хлюпика превратился в самоуверенного атлета. Еще раньше, под Новый год, судьба подарила мне случай реабилитироваться перед мамой.

Мы делали последние покупки к праздничному столу. Какой-то хам так спешил, что грубо толкнул маму и не извинился. Выпал пакет, покатились апельсины.

— Аккуратнее, гражданин.

— Пошла ты…

Я догнал нахала, схватил за шиворот и поволок к дверям. Было желание сунуть его носом в снег, чтоб остыл немножечко. Не исполнилось. Он вывернулся из своей шубы, разбил бутылку об угол витрины и двинулся на меня.

— Лешка! — крикнула мама.

Она помнила меня другим. Она не знала, что теперь я в состоянии вести бой с четырьмя такими одновременно. Ногой выбил у него стекляшку из кулака, а другой так врезал в грудину, что он влетел спиной в витрину и притих там, украшенный консервами, как елка игрушками.

— Класс! — сказала мама и пошла оказывать первую доврачебную помощь.

Я стал собирать апельсины. Набежали охранники, подъехал наряд. От задержания меня отмазала запись видеонаблюдения. Нам даже апельсины поменяли.

— Утерла нос? — поинтересовался я, имея в виду мамины хлопоты над поверженным хулиганом.

Мама так и поняла: