Искатель. 2009. Выпуск №6

Валериан Валерьевич обошел перетекающие, как залы, из одной в другую огромные комнаты и вышел на балкон. Смотрел с высоты птичьего полета на разметавший в разные стороны свои районы город и говорил:

— А у нас таких домов еще не строят…

— Построят! Я раздобуду проект! — воскликнул Манин.

— Валерушка, — супруга президента поправила на своей шее колье из бриллиантов, оправленных платиной, — ты что, не догадываешься, чего Боря хочет?

— Догадываюсь…

— Ну, тогда осчастливь! Тебе же это особого труда не составит.

— А что, думаешь, не осчастливлю? — Коркунов посмотрел на управляющего. — Борис Антоныч! Я принял решение: твой кредит банку погасить… Тебе эти апартаменты достанутся даром…

Манин ощутил такой прилив благодарности внутри, что поднялся на цыпочки и чмокнул в щеку президента.

А потом, извиняясь, минуту тряс щедрую руку и причитал:

— До смерти не забуду… До самой смерти…

Весь вечер в гостиничном ресторане надрывался оперный певец, ублажая приезжих, и лишь глубокой ночью компания банкиров растеклась по номерам. Только к полудню протерли глаза члены банковского совета.

Прощаясь с президентом, Манин вытягивался в струнку, заверял, что выполнит любое приказание, клялся в вечной любви. Отстояв положенное на бровке летного поля, в изнеможении свалился на руки своего подчиненного Жоры Жигова. То, что совет принял решение о закрытии усинского представительства, его мало волновало, главное то, что в скором будущем он должен въехать на правах собственника в самую шикарную в городе квартиру.

— Вот вам и сын участкового!

Мотаясь по мебельным магазинам, Манин подыскивал спальный гарнитур итальянского производства, гостиную с перинными диванами и матовыми столами, шведскую кухню с множеством шкафчиков и столов, дома советуясь о покупке со своей женой, а на работе — с молдаванкой.

Предчувствуя, что над ним сгущаются тучи, директор усинского представительства решил ничего банку не возвращать, а поступить так, как в бытность председателем колхоза. В выходной день он вывез из представительства все движимое имущество: компьютеры, кресла, счетные аппараты, даже вырвал с корнем люстры с потолка, угнал в соседний район и спрятал у тестя в сарае «Мерседес».

Придя в понедельник на работу, уборщица увидела пустые комнаты. Сразу позвонила Глафире Львовне в Белодонск.

— Нас обокрали…

Глафира минуту молчала, а потом попросила перезвонить Манину.

Примчавшемуся в Усу юристу бабули из соседних домов рассказали, кто ворочал у представительства в выходные.

Тарас Леонтьевич нашел Разворотова.

— Ничего не отдам! — заявил тот.

— Хорошо подумал перед тем, как такое говорить?

— Мне банк не меньше должен! Вот отдаст, и я тогда…

— Что же банк тебе задолжал?

— А ремонт я делал за чей счет? Забор ставил? Крышу перестилал? Мне Манин обещал заплатить!

Тарас Леонтьевич озадачился: если Разворотову должен банк, то он вправе требовать компенсацию.

Связался с управляющим, который потерял от услышанного дар речи.

Глафира налетела на юриста:

— Мы зачем вас командировали? Чтобы вы нюни распускали? Изымайте все, и баста!

Юрист приехал к Разворотову с сотрудником усинской милиции, с которым когда-то вместе учился на юридическом факультете.

Милиционер был краток:

— У меня заявление на вас… Если вы не вернете чужое, мы поднимем ваши колхозные дела…

Милиционер уже навел справки и знал, что Разворотов, покидая кресло председателя колхоза, забрал и не вернул колхозникам молотилку, комбайн и трактор.

Разворотов некоторое время сопротивлялся, куда-то звонил, с кем-то советовался, но потом, видя, что ему бить нечем, сдался. В конце дня компьютеры, кресла, люстры и прочее банковское имущество были сгружены перед представительством. Заносить их в помещение он отказался наотрез. Засерел замазанный толстым слоем грязи «Мерседес», который пришлось сразу отогнать на мойку.

Вскоре мебель усинского представительства была списана и перекочевала к Глафире домой, а иномарку за бесценок продали сыну Манина.

14

— Тарас Леонтьевич! Мне нужна помощь нотариуса, — главбух позвала юриста к себе в кабинет.

— А зачем? — спросил юрист и добавил: — Что, батюшка Феофил уже не в силах?

— Батюшкина помощь на небесах, а нотариус всемогущ на земле…

О прошедшей встрече Вероники Семеновны с нотариусом Тарас Леонтьевич догадался, когда его коллега постучала по стойке юриста:

— Я к вам за зелеными…

Когда они, минуя очередь, приблизились к окошечку кассы, нотариус своей обычной скороговоркой выпалила:

— Ваша Вероника Семеновна переплюнула даже меня! Две квартиры на себя оформила, а я пока только одну…

«Вот житуха! У главбуха две квартиры… Шеф себе новую варганит… Нотариус гребет… А ты ютись в малосемейке с газовой плитой в коридоре и не имей никаких шансов оттуда выбраться».

— Борис! Я совет провела, пора мне и в отпуск! — заявила Глафира управляющему.

«От скромности не умрет, совет она провела… А другие что, в баклуши били? — чуть не вылетело из Манина, но он промолчал. — И слава Богу, отдохнем от тебя».

Согласно наклонил свою полысевшую голову.

Глафира Львовна, как и Вероника Семеновна, решила направиться в Бургас.