Искатель. 2011. Выпуск №12

Он оглянулся. «Мазда» умчалась, на кладбище не осталось никого, кроме могильщиков, собравшихся под навесом, где недавно раввин читал кадиш[6] по усопшему. «Господь Бог наш, Бог единый…»

«Богу все известно, — подумал Беркович, — но это единственный свидетель, который никогда не даст показаний».

* * *

На третий день после убийства Беркович знал о семье Альтерман больше, чем кто-либо другой в Израиле, и, скорее всего, во всем мире. В расследовании он не продвинулся ни на шаг. Комиссар Хутиэли, у которого Беркович проходил стажировку после офицерских курсов, большой любитель давать советы (правда, Беркович сам попросил его оценить ситуацию), сказал после долгого раздумья:

— Жена знает больше, чем говорит, это понятно. Задержи ее на двадцать четыре часа, пусть посидит полдня в камере, а потом допроси. Уверяю тебя, расскажет много интересного.

Беркович молчал, смотрел в окно. Да, проверенный метод, обычный метод, плохой метод.

— А можно сначала, — продолжал рассуждать комиссар, — вызвать ее на допрос в местное отделение полиции, чтобы она далеко не ехала. Посиди там с ней — официальная обстановка на женщин этого типа обычно действует отрезвляюще.

— Какого типа? — не удержался от вопроса Беркович.

Хутиэли внимательно посмотрел на бывшего подчиненного.

— Если я правильно тебя понял, — сказал он задумчиво, — Рина женщина скорее эмоциональная, чем рассудочная. Убить с заранее обдуманным намерением не смогла бы — слишком сложная конструкция. Значит, возможен сообщник. Мужчина.

— Никто из посторонних в дом утром не входил и не выходил, — вяло возразил Беркович.

— Следовательно, — с энтузиазмом принял возражение Хутиэли, — это кто-то из живущих в доме. Возможно, у Рины связь с кем-то из соседей. Обычное дело. Сколько там квартир в блоке?

— Десять, включая квартиру Альтерманов. Мужчин, с кем хотя бы теоретически у Рины могла быть связь, двое — Реувен Мильштейн с первого этажа и Гай Финкель с четвертого.

— Вот видишь! Минимум двое, которых надо проверить!

Беркович покачал головой.

— Реувен — молодой парень двадцати двух лет. Зачем ему Рина? У него есть девушка, они собираются пожениться. Кстати, он дал показания, что никто из чужих в дом не входил и не выходил. На кладбище Рина с Леей ездили на его машине. Если Мильштейн сообщник, его показания нелогичны. А второй — Финкель — с Риной в очень плохих отношениях. Их квартира над квартирой Альтерманов, трубы в доме плохие, это старый дом постройки сороковых еще годов, трубы давно менять надо. Финкели постоянно заливают Альтерманов, Рина скандалит с Гаем, тот обещает трубы починить, но только латает дыры, а они появляются опять.

— Рина скандалит с Гаем, — многозначительно заметил Хутиэли. — Неплохое прикрытие нежных отношений, тебе не кажется? Кстати, почему скандалит Рина, а не Натан?

— У Рины это лучше получается, — хмыкнул Беркович. — Натан был человеком тихим, голос не повышал, даже когда его выводили из себя. Так все соседи говорят, и Рина тоже, и Мария.

— Мария?

— Подруга. Сейчас она у них, Рине с дочерью трудно быть одним.

— Все-таки ты защищаешь вдову, — сказал Хутиэли. — Единственная подозреваемая, и ты, я вижу, не веришь в ее виновность.

— Не верю, — пробормотал Беркович, стараясь придать не столько голосу, сколько собственным мыслям, больше уверенности, которой не испытывал.

— Вернемся к Финкелю, — деловито произнес Хутиэли. — Женат?

— Конечно. И вряд ли он что бы то ни было себе позволял. Его жена сопернице глаза выцарапала бы, если бы у Гая с Риной что-то было.

— Могла и убить?

— Не Натана же! Рину убила бы, возможно. Мужа — скорее всего. Но все это чепуха, — прервал самого себя Беркович. — Ничего у Финкеля с Риной не было, а в то утро он рано уехал на работу, часов в семь, он работает в автомастерской на улице Каплан.

— Надо проверить.

— Проверил, конечно. Он приехал на работу в половине восьмого и до двух часов возился с «Хондой», которая за день до этого попала в аварию.