Искатель. 2011. Выпуск № 12

Поняв, что вопросов ей не дождаться, Мария справилась с внутренним напряжением и заговорила быстро, взахлеб, глотая окончания слов. Некоторые фразы представлялись Берковичу бессмысленными, он лишь запоминал их, чтобы потом поставить на нужное место в рассказе или дать правильную интерпретацию.

— Они еще со школы… Вообще-то Сергей был у Рины первый, до Натана… Я сказала, что это было еще в России? В Харькове они жили. Когда Рина вышла за Натана, Сергей очень… Они потом несколько лет не виделись, а потом… Когда у Рины было сорокалетие, он ей прислал букет роз, и Натан устроил скандал. Они не разошлись… ну что из-за роз, но все-таки… Вообще Натан был как большой ребенок. И думал, что все такие — как дети, которые если врут, то по глазам видно. А у Рины… Вы смотрели ей в глаза? Рина замечательная женщина, но по ее взгляду вы никогда не догадаетесь, о чем она думает. Ничего не хочу сказать… Они так встречались, что Натану и в голову не приходило. Одно время Рина мне все рассказывала… Ничего серьезного. То есть… Серьезно, конечно. То есть не знаю. Для Гольца серьезно, это точно. А Рина просто играла, ей давно стало скучно с мужем. Она мне сама говорила. О Сереже редко, но тоже… Они и у нас дома как-то встречались. Каюсь, способствовала… А могла отказать? Муж часто в командировках, он большой ученый, позапрошлой зимой читал лекции в Колумбийском университете. А мне что стоит поехать в гости к родителям, они живут в Холоне, недалеко… Но домой к Рине Сергей не приходил никогда. В то утро тоже, если вы думаете… Что я хочу сказать? Не люблю Сергея! Из-за него Натан стал такой…

Какой? Фраза осталась оборванной.

«Не люблю Сергея!» Мария выпалила это с неожиданной (или, наоборот, ожидаемой?) злостью. Берковичу показалось, что, говоря о Гольце, Мария хотела сказать что-то о Натане. «Из-за него Натан стал такой…» Какой?

Беркович сделал рукой движение, будто хотел успокоить рассерженную кошку, погладить по шерстке, и Мария то ли восприняла это буквально, вытянулась, запрокинула голову, то ли ей стало неудобно в согбенной позе. Как бы то ни было, возглас ее, который мог поставить точку в рассказе, смикшировался, угас, и Мария, обретя прежнюю свободу самовыражения, смогла продолжить.

— Не люблю — не то слово… Бывают такие люди — вроде приятные на внешность, обходительные… некоторые от таких млеют. Вот и Рина… А глаза у него как лазер. Как лазер, — почему-то это сравнение показалось Марии таким важным, что она повторила его трижды, — да, как лазер. Но в то утро он не мог… Он был на работе, я звонила, говорила с ним.

Мария, оказывается, занималась частным сыском?

— Сергей Гольц, — сказал Беркович голосом достаточно официальным, чтобы Мария поняла: имя записано в памяти старшего инспектора, теперь он сам займется этим человеком. — Никто из соседей не упоминал о нем.

— Еще бы, — с горечью произнесла Мария. — Сергей никогда не приходил к Рине домой.

— На сорокалетие подарил розы, — напомнил Беркович.

— Они в ресторане справляли. Может, Рина его пригласила, не предупредив Натана? Маловероятно… Скорее сам пришел. Испортил Натану вечер.

— Но в среду, — сухо сказал Беркович, — он к Альтерманам не приходил и, по вашему мнению, у него алиби.

— Железное, — мрачно сообщила Мария. — Я позвонила ему сразу, как только Рина сказала, что Натан…

Она захлебнулась словом, как глотком кипятка, и прижала руки к щекам.

— Как, по-вашему, Мария, — спросил Беркович, дождавшись, когда женщина успокоится, — Гольц достаточно умен, чтобы придумать трюк с запертой комнатой и каменной куклой?

— Он очень умный человек, — убежденно сказала Мария. — Системный программист, работает в министерстве, на такую должность не всякого берут.

Беркович хотел сказать, что системных, да и всяких других программистов сейчас столько, что не стоит судить об их уме по занимаемой должности.

Гольц должен был понимать, что рано или поздно полиция выйдет на него, разберется в мотивах и он станет основным подозреваемым. Алиби — обязательно. Для страховки — запертая комната, с которой полицейские будут возиться до прихода Мессии.

— Я так понимаю, — сказал Беркович, — что Гольц не женат и мог бы жениться на Рине, будь она свободной?

— Был женат, — кивнула Мария. — Когда Рина вышла за Натана, он — в отместку, видимо, — женился на своей сослуживице. Роза ее звали. Серая мышка.

— В Израиле или еще там? — уточнил Беркович.

— В Харькове. И развелся через год… может, чуть позже.

— Можете сообщить адрес Гольца? Телефон?

Мария назвала нужные числа, старший инспектор записал их в память мобильника.

— Больше я действительно ничего не знаю, — жалобно произнесла Мария и просительно посмотрела на Берковича.

— Спасибо за то, что сказали, — Беркович открыл ей дверцу, и Мария выбралась на тротуар. Старший инспектор вышел, открыл багажник, достал сумку на колесиках, и Мария вцепилась в ручку, будто кто-то хотел отнять у нее собственность. — Если бы вы сказали это раньше, — добавил Беркович укоризненно, — нам было бы легче подтвердить алиби Гольца.