Искатель. 2011. Выпуск № 12

Он припарковал машину на стоянке в соседнем дворе — ближе не нашлось места, — и медленно поднялся по лестнице, обдумывая каждое слово предстоявшего разговора. Прежде чем позвонить в дверь, Беркович прислушался — в гостиной кто-то довольно громко разговаривал. Слов не разобрать, голос был мужским — похоже, говорил Вайншток. Женского голоса — Марии — слышно не было. Или она отвечала тихо, или Вайншток говорил по телефону. Несколько слов Беркович, как ему показалось, все же расслышал: «функционал», а потом «конечно, это…» и «я сам понимаю!». Что понимал Вайншток, Беркович не узнал, потому что голос смолк и в квартире стало тихо.

Только сейчас Беркович понял, что разговор велся по-английски. «Странно, — подумал он, — почему, когда внимательно прислушиваешься, меньше всего обращаешь внимание на язык, на котором говорят, — или понимаешь, или нет, и только потом…» О странностях психологии восприятия Беркович размышлять не стал и надавил на кнопку звонка.

Вайншток был в спортивном костюме, выглядел уставшим, но не было похоже, что Беркович застал его перед отходом ко сну. Не выказав удивления, физик пропустил Берковича в гостиную.

На диван, куда указал Вайншток, Беркович садиться не стал. Почему-то ему хотелось сидеть на твердом, выпрямив спину. Боялся расслабиться? Он сел на стул, повернув его так, чтобы видеть ходившего по гостиной хозяина, и сообщил:

— Кресло нашли.

Вайншток застыл посреди комнаты:

— Ну?

— Там действительно была кук… модель. Номер второй, если не считать горку песка.

Беркович достал телефон, куда перекачал фотографию. Вайншток долго рассматривал изображение, вернул аппарат Берковичу и сказал:

— Жаль, нельзя потрогать. Или можно? Где она сейчас?

— Человек, который взял себе кресло, выбросил модель в тот же день.

— И сфотографировал? — удивился Вайншток. — Зачем?

— Хобби у него, — пояснил Беркович. — На наше счастье. Вы именно это ожидали увидеть?

— Примерно.

Вайншток приволок еще один стул, стоявший с противоположной стороны стола, сел напротив Берковича, достаточно близко, чтобы можно было говорить, не повышая голоса, и достаточно далеко, чтобы не касаться гостя коленями.

— Вы меня арестуете? — спросил физик.

— Нет, — покачал головой Беркович. — Во-первых, могу только задержать на двадцать четыре часа, после чего должен буду предъявить обвинение. И судья будет решать, оставить вас под стражей или выпустить до завершения расследования. Во-вторых, за что вас задерживать?

— Вы прекрасно знаете, — буркнул Вайншток. — За убийство.

— Это признание? — холодно спросил Беркович. — Я включу диктофон.

— Я уже включил, — сказал Вайншток. — С телефоном управляться умею.

Беркович посмотрел на дисплей. Диктофон в телефоне действительно был включен и вел запись.

— Этого я и боялся, — вздохнул Беркович. — Что вы возьмете все на себя, будете мучить свою совесть, окончательно запутаете следствие… Почему, скажите, такие люди, как вы, склонны принимать на себя все грехи мира и искать в себе ответы на вопросы, которые к ним не имеют отношения?

— Не понимаю, о чем вы. Я признаю, что в результате моих непродуманных действий модель убила Натана.

— Вы могли это предотвратить?

— Не знаю. Если бы я был с ним, а не протирал штаны на конференции…

— Вы могли рассчитать место появления модели?

— В пределах гостиной, но не знал, в каком именно месте, потому что не знал точно, где появлялись прежние модели.

— Вам рассказывал Натан.

— Он показывал, где находил модели. Проекцию. А на какой высоте над полом модель возникала, он не мог сказать. Я знал место появления с точностью до двух метров, а время — с точностью до двух часов. Неопределенность экстраполяции…

— То, что удалось найти вторую модель, вам помогло?

— Конечно. Я мог бы рассчитать следующую точку с точностью до минуты, пожалуй.

— И седьмая модель должна возникнуть… — начал Беркович.

— Я не знаю! — воскликнул Вайншток. — Если был бы жив Натан, то время — завтра в восемь часов утра. Но Натана нет, и что и когда будет происходить… Может, нужно эвакуировать весь дом? Или город?

— При чем здесь…