Искатель. 2013. Выпуск №11

Не просмотрел ли я чего-нибудь важного? Не прослушал ли?

Вряд ли. Да и смысл вспоминать? Что началось, то началось.

Беспокоило меня поведение охранника. Вернее, отсутствие поведения. Непредусмотренное отключение освещения должно же было вызвать хоть какую-то реакцию. Например: «У вас все в порядке?» Или он считал, что темнота — часть сценария, и потому помалкивал? Да не мог он так считать: сценарии заранее согласовывались с Шуйским, а тот доводил необходимое до охранников. Чтобы те не приняли врагов тренировочных за врагов настоящих и не разнесли бы их вдребезги: тренажеры денег стоят.

По программе, мы должны были доставить куклу-заложницу клифту, вот и сказка вся. Никакого повсеместного отключения освещения в планах не значилось, и, следовательно, охранник должен был принять меры: позвать нас.

А если не зовет, то…

— Эгей, как вы там? У нас авария маленькая, — раздался голос. Громкий голос, уверенный. Вот только это не охранник. С охранником я говорил, пусть и немного, и голоса спутать не мог.

Я положил Вике палец на губы — молчи, мол.

Она молчала.

— Мы сейчас к вам идем. Увидите свет, и ко мне, — продолжил некто.

Мы, Николай Вторый, понимаешь. Еще одно подтверждение: охранник-то один был.

Вот именно, что был. А что с ним стало? И что станет с нами?

Последнее — как раз мое дело.

Выглядывать в коридор я не стал. Дверь и без того открытая, что нужно — увижу. Фонарь поберегу. Пусть охрана фонари включает, ей ведь бояться нечего.

Но не торопятся. Тепленькими хотят взять, в буквальном смысле, используя прибор ночного видения. Может, не желают, чтобы их видели в лицо. Или меня опасаются, мало ли что.

А у меня глаза да уши. И пистолет. Неспециалисты зря недооценивают пневматическое оружие, да и некоторые специалисты тоже. Ну да, скорость полета пули дозвуковая. Так это ж как раз то, что нужно. Пуля летит тихо, звук выстрела негромкий. Да, бронежилет не пробьет и за километр не улетит, но кто ж из пневматического пистолета стреляет в бронежилет за километр?

В общем, не зря я взял с собой не спортивный пистолет, а специальный. С виду и не различишь, с виду для приверженцев огнестрела все — игрушки, но разница все-таки есть.

— Эй, что там у вас случилось? Давайте-ка прекращать прятки-молчанки, команда дана — Викторию Алексеевну срочно к отцу. — И, после коротенькой паузы: — Немедленно.

Вот это уже перебор. И полное отключение света, и мы, Николай Вторый, и, наконец, «немедленно».

Не тот человек Алексей Романов, чтобы добавлять «немедленно». Потому что оно, «немедленно», и без того подразумевалось в конце каждой его просьбы, тем более — приказа.

Мы продолжали молчать.

Тихий, на пределе моего слуха, диалог. Значит, таки их двое.

Потом диалог смолк, но послышались шаги. Ну нельзя в такой обуви идти тихо, да еще по бетонным коридорам.

Шли быстро: время поджимало. Должно было поджимать, если Замок по-прежнему под контролем Романова. План А — расстрел над озером — провалился, в дело вступает план Б: взятие в заложницы дочери Романова. А может, и ее убийство. Меня-то убьют во всяком случае. Буду считать так. Имею право. В меня над озером тоже стреляли и пригнуться не просили.

Шаги ближе и ближе. И по-прежнему темно. Раз не включают фонари, подозревай худшее.

Судя по всему, действовали они просто: заглядывали в камеры. Как и мы до них. Что ж, исход известен: злодей убит, заложница спасена. Постараемся изменить ход истории.

А как его изменишь? Да просто: ведь придуманный злодей стрелял холостыми, а у меня все по-настоящему. Вот и разница.

Разница была и в другом: одно дело — картонный злодей и кукла, иное — мы с Викой. Но во всем ищите радости, печали сами отыщутся.

Шаги громче и громче. Вот охранники — охранники ли? — заглянули в соседнюю камеру. Молча, не переговариваясь. Верно, тактическими знаками обмениваются — два пальца вверх, один в сторону и тому подобное.

Мы бы тоже обменялись, да только не учили их пока, тактические знаки. А хоть бы и учили: в темноте, без прибора ночного видения толку в знаках мало.

Теперь очередь была за нами.

Я смотрел не на вход, а чуть в сторону. И, как только в проеме показался силуэт, выстрелил. Всерьез. В очень уязвимое место — в шею. Полной уверенности, что попал, не было — я же видел нечеткое пятно, а не фигуру, потому выстрелил дважды.

Нет, попал: рука вскинулась к горлу, инстинктивно пытаясь унять кровь, но поди уйми, если задета сонная артерия. Или хотя бы яремная вена. Да любой сосуд на шее — не сахар, спросите хирургов. А тут еще и трахея пробита, не зря я стрелял дважды.

В общем, покуда он цеплялся за жизнь, я выскочил в коридор, поскольку ждать хорошего не приходилось: начнут стрелять на упреждение, не жалея патронов, пойдут рикошеты… Нет, ждать никак нельзя.

Выскочил я не абы как, вот он я, стреляйте на поражение. Нет, прыгнул с низкого старта, поближе к пораженному. Если что, за ним и укрыться можно.