Искатель. 2013. Выпуск №3

— Из-за твоей глупой выходки, Маришка, мы вляпались в убийство. Понятно, что изъятие перстня из «Сезама» организовал мой друг, но просила-то его я. И не просто так, а за деньги.

— Но охранника из салона только ранили.

— Не все так просто, девочка. Они сначала ударили его подсвечником, а уже в больнице взорвали гранатой на мелкие кусочки. Ты поняла, Мариша, как трудно зарабатывать деньги?

— Я все поняла, мама! Нам надо скорее лететь в Лондон.

— Почему это скорее?

— Раньше я говорила, что нашла паспорт и по нему сдала перстень. Это не совсем правда! Я была в «Сезаме» по документам Лили Вронской. А мы с ней на одной парте сидели. Меня могут быстро вычислить.

— Дура ты, Мариша! Если воруешь, то делай это с умом…

Дунаев вдруг подумал, эти персоны женского рода могут запаниковать. Вот бросят сейчас все и уедут в Одессу. А оттуда можно улететь куда угодно. Было бы желание, деньги и загранпаспорт.

Отползая в спальню с балконом, Вадим решил позвонить следователю Петру Матвиенко. Пусть отличится майор. Здесь есть все важные улики, включая перстень, который на ремешке болтается между грудей Эльвиры Гагиной.

А еще надо позвонить Лере Лифановой. Пусть берет фотографа и мчится сюда. Это как раз для ее журнала.

Это бомба!

Редакция журнала «Новая искра» располагалась в узком переулке за Самотечной площадью. У подъезда старого дома была прикреплена солидная вывеска, но журналисты занимали лишь половину первого этажа, где кабинеты были забиты издательской техникой. А все остальное — скромно, тесно и даже бедно.

Сейчас невозможно заработать на печатном слове. Это не пиво, не чипсы и не модные тряпки. Создать хороший журнал сложно, а продать еще труднее.

Но Лариса Лифанова продолжала верить, что пресса несет людям мудрое, доброе, вечное. Еще в университете им постоянно повторяли глупый лозунг: «Журналисты — четвертая власть».

Возможно, что это так и есть, но где-то в другом месте! В России всегда была только одна сила — власть чиновников. Это ствол системы! А остальные веточки покорны, продажны или малозаметны.

Лариса понимала это, но в глубине души теплилась надежда, что она тоже «власть», что ее голос поможет восстановить справедливость и освободить невиновного антиквара Шатилова.

Уже были написаны три статьи, но редактор Юрий Львович Мунк аккуратно складывал их в долгий ящик.

— Ты пойми, Валерия, мы журнал левых взглядов. Это значит, что мы под постоянным присмотром власти. Если что не так, то они нас сразу придавят! Да, твоя статья яркая, острая, громкая, а доказательств почти нет. Одни эмоции.

— Вот именно, Юрий Львович! Я хочу показать, что наша новая полиция действует, как слепая машина. У них нет вдохновения, нет любви, сострадания и других человеческих чувств.

— Ты не путай, Лифанова! Полиция — не церковь. Она не сострадает, а ловит и карает. Так в жизни устроено, что у них закон вместо эмоций.

— Но закон не должен быть выше правды! Вы же понимаете, что Шатилов не виноват. Так, Юрий Львович?

— Да, он не виноват. Но улики говорят, что он виноват. А твой пассаж про диадему Екатерины и про Потемкина — это словоблудие старого ювелира. Мало ли что камни похожи? Нужно оформить изъятие вещей из музея и провести экспертизу.

— Но это только следователь может сделать.

— Да! Вот ты, Лифанова, с ним и работай. Найди новые факты, тогда и напечатаем…

У Валерии навернулись слезы на глаза. Она очень не хотела показаться слабой в глазах редактора. И ее спас звонок сотового телефона.

— Извините, Юрий Львович. Я отойду на минутку. Кажется, что-то важное.

Она убежала для разговора с Вадимом Дунаевым.

А Мунк считал, что вопрос уже решен. Он даже удивился, когда ровно через минуту задорная Лера влетела в кабинет.

— Есть улики и дрказательства, Юрий Львович! Железобетонные факты! Нужен фотограф. Я возьму Васю Киселева. И нужна машина!

— Бери мою зеленую «Хонду».

— Это будет не просто статья, товарищ Мунк. Не искра и даже не фейерверк. Это будет бомба!

Даже следователь имеет право отдыхать. В восемь вечера майор Петр Матвиенко позвонил жене и сказал, что едет домой.

Сидевший в этом же кабинете лейтенант Максим Квасов сделал вид, что увлечен документами. Он просто утонул в куче бумаг. И поэтому Петр Петрович позволил сказать жене больше ласковых слов, чем обычно.

Если честно, то Максу показалось, что в разговоре с женой майор намекает на любовь не только в прямом, а и в переносном смысле. А что такое? Дело житейское!

Когда шеф ушел, Квасов поработал около часа и тоже стал сворачивать дела. С этим «Сезамом» голову сломаешь. Правильно сказал Конфуций: нельзя ловить в темной комнате черную кошку. Особенно если там ее вовсе нет!

Макс Квасов совсем недавно пришел в отдел и ходил в звании «салага». Сотрудники над ним не издевались, но постоянно посмеивались, делая из него шута и мальчика на побегушках. Этому помогали и детская наивность лейтенанта, и его несерьезная фамилия.

Нервы у парня были крепкие, но всему же есть граница. Лейтенант мечтал совершить что-то такое, что сделает его известным сыщиком. Вот тогда он будет со своими обидчиками говорить нехотя и снисходительно.