Искатель. 2013. Выпуск №10

— Я сам не пойму…

Федин сел, уже разнося автобус возгласами:

— Я три дня у вас… И вы… Я что, приехал купаться?.. Сейчас не лето… Что вы творите?!..

Как реагировал на слова Федина следователь, он не знал, может, смеялся, а может, покусывал губы, но адвокату выпала дилемма: ехать дальше в Сочи или возвращаться.

И он провыл:

— Вы же сами сказали, переносите с одиннадцати на два, из-за этапа…

— Да переношу… А теперь и не знаю…

— Ждите, я все равно приеду…

Он уже не спешил в Сочи, а ехал и, не обращая внимания на пассажиров, изливал душу носатому водителю-кавказцу, который сочувственно кивал головой. Федин же только хотел посмотреть в глаза подполковнику.

Но тот при его появлении развел руками:

— Увезли…

— А как могли без вас? — спросил он в лоб.

— Не знаю… Но буду писать представление…

— Мне ваши представления, — произнес, думая, что тот врет.

Сунул несколько заранее написанных ходатайств.

На такой острой ноте распрощались.

Федин снова направлялся в Адлер. Словно в унисон его настроению, изменилась погода, полил дождь. Он, мокрый, прячась от ливня, бежал по улочкам Адлера в «Мечту». В «Мечте» отогревался под струей горячей воды, ругался, рассказывая позвонившей поэтессе о хитромудром следователе, а потом плюхнулся на кровать и отрубился, машинально считая во сне: в понедельник прибыл к 10, перенесли встречу на 16 — раз, в 16 не состоялась, перенесли на 16 следующего дня — два, в 16 отменили — перенесли на 11 в среду — три, с 11 на 14 — четыре… Четыре раза переносили… Пять раз кинули…

Такого в своей адвокатской практике вспомнить не мог. В самом деле, от него бегали, как зайцы.

Но утешало: что-то у следователя не ладится, а это говорило о хорошем для Кирилла.

И не слышал ни стука дождя по крышам, ни гула моря. Он не испытывал сожаления, что поездка опять прошла впустую, но радовался, что не пришлось портить нервы и ему даже удалось отдохнуть. И где? В Адлере. Скажи кому, что поехал на отдых в Сочи перед новым годом, никто не поверит.

Он дождался утра, когда утих ливень, подхватил сумку и сетку с мандаринами и припустил на вокзал, где сел в ближайший поезд «Адлер — Архангельск», растянулся на полке и только тут ощутил всю сладость поездки, оказавшейся пустяшной, сместившей нервотрепку на более позднюю пору, но нервотрепка неминуемо придет, и от нее он вряд ли увернется.

«Следак косит под дурака… А что он задумал?.. Эти его переносы — чистая химия… Сам дотянул до того, как отправили Кирюху…»

Вдруг пришла догадка:

— Они выдавливают меня… Надеются — перестану ездить… И они все слепят…

Стало жалко Кирилла и его мать.

А она звонила:

— Как там?

— Да как… Кирилла по этапу…

— Это неплохо, — словно успокаивала, — что-то у них заело…

Невольно спросил:

— Как там Марина? — имел в виду дочь председателя Союза писателей.

— Ездит в Германию на лечение…

Федин слышал, что у нее объявилась болезнь.

— Передайте, что в Кудепсте нашел храм Ушакова. Это ей новогодний подарок.

В голове возникла крамольная мысль, уж не доехать ли до Архангельска, где жила мать Кирилла, и там объясниться, глянуть на Белое море, северное, после южного Черного. Словно он круизер, накручивает километры по России в поиске впечатлений.

Прощально блистала рябь за окном, уткнулся в стекло.

— Всегда замечаешь красоту, когда приходится с ней расставаться…

И понял почему: сжавшаяся внутри пружина разжалась, он расслабился и теперь мог оглядеться, настроиться на другое, насладиться…

Уминал мандарины, отмечал тоннели и «курортные базары» — так называл городки, куда слетелись чайки; латунь к горизонту — туда бежали белогвардейцы в Гражданскую.

Показался длиннющий туапсинский мол: заправляли танкеры.

За полночь проезжали Армавир. Заметил строчки огней в темноте. «Где-то там СИЗО. И Кирюха… А ведь не сойдешь, и не встретишься».

Из ночи полезли жухлые припорошенные поля, ехал по степям Придонья.

После плюс пятнадцати градусов в Сочи в Воронеже обожгло — минус десять. Он рад был и не рад, что вернулся, мог дальше дожидаться возвращения Кирилла в Сочи, но что-то тяжелое давило на сердце и отпустило только на равнине. Световой день пошел в рост, а ясности в деле сына поэтессы не добавилось.

7

Решил: «До нового года в Сочи не поеду ни за что!»

И, как будто услышав его, звонила поэтесса:

— Вы лучше заболейте…

Договорился уйти на больничный, тем более что сочинские круизы измотали изрядно.

Ушел, собирался в Москву на новогодние праздники, когда вечером раздался звонок:

— Кириллу предъявили обвинение…

— Как, предъявили?! — вырвалось.

— Дело направили в суд…

— Как?! Без адвоката, без меня…

— Он тоже в шоке… Сунули этого, кто только деньги тянул…

Федин понял: адвоката по назначению.

— Илья отказывался, — говорила нервно мать. — Но им наплевать…

— Вот он, Сочи! Творят, что хотят!