Искатель. 2014. Выпуск №1

Чудный парк. Он здесь еще никогда не был. На посыпанных красной кирпичной крошкой дорожках ворковали голуби. В едином ритме прогуливались мамаши с детьми. Сухонькие старушки кормили птиц, девицы в коротких юбках смеялись, ели мороженое. Молодая стильная дама не спеша пролистывала журнал. Сквер казался оазисом, огороженным невидимой стеной от всего дурного, ужасных новостей и мрачных предчувствий. Шесть часов. Вечерний сумрак еще не упал, все было в преддверии его и теплой сиреневой ночи. А если…

Генрих почему-то улыбнулся. Если он сделает, в конце концов разрозненные куски соединятся и появится картина. Так будет, должно быть.

Рука непроизвольно потянулась к рычагу. Взгляд устремился на скамейки, в сад, вдоль темно-синей поверхности озера. Полыхнуло белым. Панорамы не стало, на этом месте появилась знакомая картина — белесая пустота, плазма, наполненная мчащимися потоками. Генрих глянул вниз, почти себе под ноги. Вместо твердыни, земли на месте провала бурлил темный, из плотного газообразного вещества, клубок пара.

Анна готовила ужин, когда он вернулся с прогулки. Какая она нежная и хрупкая, просто маленькая худышка, подумал Генрих. В прозрачном вечернем свете ее лицо напомнило ему другой лик — таинственный и всезнающий, с вечно ускользающей улыбкой. Джоконда. Покрытая свето-теневой магией, древней пеленой, доносящая звуки из прошлого, вбирающая в себя оттенки иных эпох, людей, вещей. Больше скрывающая, чем говорящая. Он только сейчас заметил, как они похожи. В Анне тоже была какая-то загадочная недомолвка. Он вспомнил, что они были уже год вместе и…

— Анна?

— Да, милый?

— Нет, ничего.

Он упал в кресло перед экраном. Там снова были новости. Город погрузился в страх. То, что поначалу казалось случайностью, редким феноменом и потихоньку стало забываться, теперь приняло вид разрастающегося кошмара, чудовищного и неминуемого. Со всех сторон, из всех окон люди с тревогой вглядывались в провал. Особо любопытные стекались к месту странного обрыва, силясь понять, что все это означает. И главное — что ждет их впереди. Где-то в груди Генриха затрепетал холодок и, страшно сказать, восторг. Ему хотелось выкрикнуть: «Смотрите, это я. Я один сделал это». С трудом подавив желание выйти на широкий балкон, он перевел взгляд на экран. Бледный, старающийся держать себя в руках диктор объявил чрезвычайное положение.

8

На следующий день Генрих стер с лица земли две улицы и кинотеатр. Когда их любовь с Анной только начиналась, они бегали сюда, сидели на заднем ряду, ели попкорн в уютном сумраке и целовались на фоне великой иллюзии. На экране, словно их гигантские воплощения, объяснялись в любви герои случайной киноленты.

Теперь Генрих жаждал увидеть иное продолжение. Линия странно скруглялась, убегала за горизонт, ее перекрывало все еще видимое городское пространство. Декорация, подумал Генрих об оставшейся части города и жителях, всего лишь декорация, скрывающая настоящее, живое. Линия казалась незаконченной, неясной, она требовала продолжения, роста. Камнем преткновения для ее жизни было красное кирпичное здание, возле которого мелькала детвора. Сегодня последний учебный день. Завтра все школы закроют, Генрих слышал это в новостях.

Он окинул взглядом школу, вспомнил, что именно здесь училась его соседка, маленькая Мария. Наверное, она и сейчас там, сидит в классе. Но идет не урок, детям рассказывают о правилах поведения в новой сложившейся ситуации. Учителя озабочены и напуганы, у кого-то пропали знакомые, и неизвестно, чего ждать дальше. Пока никакого разумного объяснения случившейся метаморфозе было не найти. Мария где-то там, смотрит на часы и чертит карандашом по парте, желая поскорее убежать домой…

Генрих вздохнул и посмотрел через окуляры на школу из красного кирпича.

Ее вмиг не стало.

А линия превратилась в рисунок. Теперь он точно знал: рисунок — часть чего-то большего. И он должен был увидеть это.

То, что целый мир перед ним исчезал, Генриха не смущало. Это последнее изобретение Мастера — вот что было сейчас важно. Открыть его секрет, загадку иного пространства, а в итоге подобрать шифр к великой тайне самого да Винчи.

Генрих спешил домой, навстречу ему мчались перепуганные люди. Рты были открыты, глаза выпучены, он чувствовал запах¹ пота и страха.

Перед его глазами легко пронеслись иные силуэты, те, что были изображены на Тайной Вечере. Двенадцать апостолов, Иисус. Свет, бьющий в распахнутые окна, и природа. Небо, холмы, такие прекрасные, как в Раю. Как в первый день творения. Как…

Его вдруг осенило.

Первый день сотворения, когда еще не было человека. Мир глазами Творца, Такой, как он есть. Без иллюзий, субъективного, искажающего взгляда живущих. Объективная реальность. Абсолют.