Искатель. 2014. Выпуск №2

В ответ ему будто сама наша инфернальная реальность просигналила, мимикрируя под какое-то кино. Зазвонил внутренний телефон. Пилипенко снял трубку. Выслушал, сказал:

— Да, конечно. Пусть идет прямо в мой кабинет. Легок на помине, — продолжил он, положив трубку на рычаг. — Убийца Зайцев прибыл. Посмотрим, что за зверь. Зарезать любовницу кухонным ножом, причем прямо у себя в квартире.

— В состоянии аффекта, как признал суд, — уточнил Жаров.

— А в бега он кинулся — тоже в состоянии аффекта? И пьянствовал неделю в деревне, пока труп до соседей не довонял. А потом оказать… сопротивление при задержании, — последние три слова он проговорил шепотом, поскольку послышался робкий стук в дверь.

— Войдите! — гаркнул Жаров.

Дверь медленно открылась. На пороге появился опрятно, хоть и не шикарно одетый человек. У него было чисто выбритое, круглое, словно детское, лицо. Весь его облик излучал доброту. Пилипенко и Жаров с недоумением рассматривали его.

— Вы по какому вопросу? — осведомился Жаров, хотя уже и сам понял, что это и есть Зайцев, осужденный за убийство третьей жены Куроедова и недавно вышедший на свободу.

— Моя фамилия Зайцев, Петр Игнатьевич, — представился Зайцев. — Я пришел по повестке. Извините, гражданин следователь, но это большая ошибка.

Он достал из кармана паспорт, из паспорта — повестку и развернул ее.

— Нет тут никакой ошибки, Петр Игнатьевич, — сказал Жаров. — Вас вызвали и вы пришли.

Зайцев нервно дернул плечом.

— Да нет. Ошибка не в этом, — он направился к Жарову, размахивая повесткой.

— Стоять! — довольно мирно произнес Пилипенко. — Следователь — это я. А ты, значит, и есть означенный убийца Зайцев?

Тот округлил глаза:

— А что, если вы будете обращаться ко мне на «вы», гражданин следователь?

— А я с убийцами всегда на «ты». Вы ж для меня — свои люди.

— А я не убийца. Вот в чем и есть большая, трагическая ошибка.

Пилипенко потряс бумагами, которые держал в руках.

— Да? Ладно, будем пока на «вы». На всякий случай. Так, говоришь, не убивал? Вы всегда так говорите. В смысле, я хотел сказать, вы, сударь, тогда, пять лет назад, не убивали гражданочку Куроедову?

— Нет.

— Вашим кухонным ножом, любезнейший?

— Нет. Это сделал кто-то другой.

— В вашей собственной квартире, сердечный.

— Это была ошибка.

— Ошибка суда? Или ваша собственная, когда вы своим кухонным ножом… Не по назначению воспользовались?

Зайцев всплеснул руками.

— Я не убивал, честно! Но мне никто не поверил. Когда я пришел домой, она уже была мертвая.

Жаров сделал пригласительный жест:

— Да вы присаживайтесь. Расскажите все по порядку.

Зайцев так и сделал, правда, не совсем понял, откуда начинать свой рассказ:

— Мы с Натальей работали вместе. Я мастером на винзаводе, а она контролером в цехе портвейнов была. В общем, мы полюбили друг друга…

— Вы лучше нам про день убийства расскажите.

Глаза Зайцева остекленели, поскольку он углубился в далекое прошлое.

— Она должна была ко мне прийти, как обычно, в четверг, — начал он глубоко повествовательно. — Она раньше по четвергам во вторую смену была, потом ее перевели, а муж не знал. Вот она ко мне и ходила. У нее ключ был. Она приходила на полчаса раньше и ждала меня. Вот, пришёл я, как обычно, говорю с порога: «Здравствуй, моя бесценная!» А она на кровати лежит, и нож в груди.

— На котором были обнаружены ваши отпечатки пальцев, — сказал Пилипенко, листая бумаги на столе.

— Ну, конечно! — воскликнул Зайцев. — Это же был мой нож. Для хлеба. Я ничего не соображал. Хотел было вызвать милицию, но передумал. Испугался.

— Правильно испугался. Сразу бы и взяли.

— Поэтому и побежал на автовокзал. Сел в маршрутку, поехал к матери в деревню. А первым делом, вина махнул бутылку. И в дороге — тоже. И там залег на неделю. У матери в доме меня и нашли. Дальше — КПЗ, суд, всё как во сне. Все было против меня. Так и посадили ни за что. Судья меня сразу невзлюбил: ведь я же любовник!

— Увы. Часто вместо того, чтобы разобраться в фактах, они выносят свое моральное суждение.

Зайцев вдруг резко наклонился к следователю через стол.

— Вот что я вам скажу. Ее убил муж. Больше некому. Но у него было какое-то там алиби. Да никто его всерьез и не подозревал.

— Он знал о ваших отношениях с убитой?

— На суде говорил, что нет. Но ведь мог и узнать, правда?

6

Зайцев вышел из дверей управления, глянул на небо, поднял воротник. Ветер полоскал его плащ; вдруг маленький смерч из осенних листьев поравнялся с идущим, и несколько секунд они оба шли рядом — Зайцев и смерч. Жаров видел эту картинку из окна, вдруг какая-то догадка шевельнулась в голове: именно от этого словосочетания: Зайцев, ветер, смерч… Как всегда, смутная мысль мелькнула в голове, и, как всегда, что-то развернуло ее ход: в данный момент — мерное постукивание пальцев следователя по столешнице…

— Если Зайцев невиновен, то этот Куроедов — просто синяя борода, — сказал Пилипенко. — Выбирал невест с достатком, по-разному их умерщвлял. Продавал их квартиры, переезжал из города в город. Последний раз даже ухитрился подставить и посадить любовника. А сейчас заточил на очередную жену.