Искатель. 2014. Выпуск №3

Противная собака категорически не хотела оставаться дома одна: сразу начинала выть, скрести входную дверь и лаять. Соседи выразительно дали понять, что терпеть шумное животное не хотят. Поэтому хоть и без особого удовольствия, но приходилось таскать ее с собой буквально везде.

— Тебя выгуляли, накормили! Ну что тебе, скотина, надо?! Собирайся, идем на променад.

Такса с готовностью приволокла поводок. Иван Дмитриевич быстро оделся, взял таксу под мышку и вышел из дому.

Иван Дмитриевич не любил морги. Несмотря на долгие годы службы в доблестной милиции, он так и не смог привыкнуть к трупному запаху, хуже которого был лишь запах формалина.

Иван Дмитриевич стоял, засунув руки в карманы брюк. Мерседес жалостливо и тихо подвывала, привязанная к ножке массивного стола.

— Тихо ты! — цыкнул он на собаку, но та завыла еще тоньше и протяжнее. Иван Дмитриевич махнул рукой и повернулся к мужчинам, что стояли возле трупа и переговаривались. — Саша, ну что там?

— Да ничего вроде… Только странно все. Лукич говорит, что покойница наша чуть ли не вчера посетила салон красоты. Свеженькое все: и маникюр с педикюром, и стрижка с покраской. Приготовилась и преставилась…

— Саша, а ее имя тебя не интересует? Или ты будешь только на голые телеса трупа любоваться? — съязвил Иван Дмитриевич.

— Интересует, — насупился Саша. — Потерпевшую зовут Кравцова Татьяна Васильевна, 1970 года рождения, замужем, детей нет. Паспорт при ней был. В сумочку обнаружили.

Иван Дмитриевич нахмурился и решил не особо наседать, чтобы домой не отправили, все-таки они на службе, а он так… Отдых на пенсии давно набил оскомину.

— А что муж?

— Должны были сообщить. Еще не докладывали. Муж у нее вроде бы не бедный человек.

— Саша! Я не к тому, чтоб лезть не в свое дело, но сообщать нужно было лично. — Иван Дмитриевич разволновался и теперь нервно чесал отросшую на подбородке щетину.

— Потому что муж — первый подозреваемый? — Саша насупился, скривив губы.

— Ты сам все знаешь, — хмыкнул Иван Дмитриевич, подошел к секционному столу и спросил у патологоанатома: — Позволите, я гляну?

У покойницы были вполне ухоженные, коротко подстриженные светлые волосы, аккуратно подщипанные брови и в целом ничего. Смутило только одно: вроде бы из обеспеченных, но тогда непонятно, почему лицо отечное, как у алкоголички? Словно бы дамочка любила выпить много и часто. Иван Дмитриевич наклонился, потер пальцем лицо покойницы, присмотрелся поближе и нахмурился: под толстым слоем тонального крема на коже оказались сосудистые звездочки. Сомнения вызывал легкий горьковатый запах миндаля, но для того и существуют анализы, чтоб их развеивать.

Вещи лежали здесь же, их не успели отнести в лабораторию, первичный осмотр ничего не давал: слишком уж в хорошем состоянии находилась одежда погибшей. Иван Дмитриевич приподнял за рукав пальто, потом тонкий свитер: все пропиталось влагой, а в остальном выглядело вполне сносно. В сумочке обнаружили паспорт, косметичку и мужской носовой платок.

— Чует мое сердце, что анализировать здесь нечего будет — все новехонькое. Ни пятна, ни дырки. Только носовой платок с истрепанным уголком — тоже мне аргумент, — пробубнил он под нос и ухватился за поясницу. Радикулит напомнил о себе в холодном помещении прозекторской, и Иван Дмитриевич согнулся над телом, не выпуская из одной руки свитер покойницы, а второй держась за поясницу.

— Если вы решили ее одеть, то рановато, — сказал патологоанатом совершенно серьезным тоном. — Я еще вскрытие не закончил. Вот заштопаю — и пожалуйста, прихорашивайте на здоровье. Можете и макияжик ей подправить.

Иван Дмитриевич тихо ругнулся на специфический юмор, медленно, не разгибаясь, отошел от секционного стола и страдальчески спросил у Саши:

— Что в паспорте у нее написано? Где живет?

— В сиротских домиках. Знаете тот новый коттеджный поселок, что на выезде из города? Шишкино называется. Вот там она и жила.

— Хорошее место. Сосновый бор, воздух чистый, — мечтательно произнес патологоанатом, раскладывая инструмент на столике. — Значит, легкие будут в порядке.

— Легкие будут в порядке, если она не курила, — заметил Иван Дмитриевич и спросил: — Но я так понимаю, что причину смерти еще не установили?

— Пока что не готов ответить. После вскрытия только. Предположительно — отравление, — сказал патологоанатом. — Внешних повреждений нет, поэтому будем искать внутренние.

— Саша, выйдем на улицу?

Иван Дмитриевич вышел на свежий после мертвецкой воздух, глубоко вдохнул и достал из кармана пачку сигарет.

— Иван Дмитриевич, а вы разве не бросили? — ехидно заметил Саша.

— Я с этой собакой скоро запью! — ответил он и оглянулся. — А где моя такса?

— Так ведь там осталась, в прозекторской. Вы ее к ножке стола привязывали, — сказал Саша. — Я сейчас схожу за ней. Курите.

Через минуту он вышел, недоуменно пожал плечами и сказал:

— А нету вашей таксы, Иван Дмитриевич. Убежала.