Искатель. 2014. Выпуск №4

В кабинет заглянула русоволосая миловидная женщина:

— Позвольте?

— Да, пожалуйста, — произнес Комлев.

— Вы тут по воспитательной части?

— Да я.

— А я жена Дмитрия Кау, Лариса Леонидовна.

— Присаживайтесь, слушаю вас.

Молодая женщина села.

— Вы знаете, я бы к вам ни за что не пришла, если бы не такое дело… В общем, у Дмитрия… появилась другая.

Комлев придал своему лицу озабоченное выражение.

— Я знаю, кто она, что она, — продолжала Лариса Леонидовна. — Но стоит мне заговорить с Дмитрием, как он ухмыляется… И вчера не пришел домой. Значит, был у нее. Поговорите с ним. Вы обязаны спасти семью.

— Я понимаю, понимаю вас, — явно отступая перед решительным напором женщины, замельтешил Комлев.

— Вы, я знаю, человек новый в милиции. Покрывать не будете. Да я и не позволю. Начальства много…

— Постараюсь. Я поговорю с ним. А вы потом позвоните мне. Впрочем, чего звонить, когда все будет и так ясно, — произнес Комлев, понизив голос. — Вы знаете, мне пора уже посты проверять.

— Димку моего проверьте, — сказала женщина и нехотя вышла.

Комлев закрыл кабинет и, обходя здание отдела с тыльной стороны, подумал: «А все мой характер. Твердости маловато. Сунься эта Лариса Леонидовна к Папирусу, такой получила бы отлуп. Тот заявил бы ей, что тут же уволит мужа, и та бы сразу затихла…»

Зашел в дежурку, нажал на клавишу подмигивавшей стационарной станции:

— Десятка! Я — Буран. Как слышите? Прием.

— Нормалек, — раздалось в ответ.

— На каком маршруте?

— В дом культуры.

— Заезжайте в отдел. Вместе поедем.

— Понял.

Комлев вспомнил, что Кау как раз сегодня несет там службу. Прислушался к хриплому голосу дежурного по отделу майора Архарова, который рассказывал оперативникам:

— Значит, звонит этот доктор наук. Нельзя ли, чтобы собака у соседа не лаяла? А то днем, вечером, ночью и утром — никакого покоя. Ну, ребята разобрались и дали ответ. Не желает хозяин собаки от нее избавляться. Тогда он снова звонит. А нельзя ли ее заменить менее лающей?..

Засмеялись.

Комлев увидел в окно, как напротив остановилась, слегка подрагивая, патрульная машина. Надел фуражку и вышел из помещения.

— С нами, Афанасий Герасимович? — чуть ли не обрадованно спросил Нёушев.

— Да.

Старшина перебрался на заднее сиденье к овчарке. Уазик тронулся. У дома культуры к машине вышел Кау. Неушев открыл дверцу, и собака, вильнув хвостом, спрыгнула вниз, стала играть с постовым. Из глубины парка доносились звуки ансамбля. Там шла своя жизнь.

Комлев решил наедине поговорить с Кау. Вылез из машины и бросил Неушеву:

— Я сейчас. Подождите меня.

Пошел с Дмитрием по аллее и думал, с чего начать разговор. Остановились у площадки, облепленной зеваками. В центре круга в ритм музыки дёргались человек двадцать и там же развязно качались трое парней. Задиристо задевали танцующих, хватали за руки девушек.

Комлева заело:

— Что вы стоите, Кау, уберите наглецов!

— Афанасий Гераcимович! Свято место пусто не бывает. Этих уберешь, другие объявятся, — сказал милиционер и цыкнул собаке. — Лежать, Рекс!

— Вы считаете, что дискотеки без хамства быть не может?

— А что тут особенного, — пожал плечами Кау.

— Но ведь сюда люди отдыхать приходят. А не бескультурья набираться, — зашелся было старший лейтенант.

— Да не гоните вы, Афанасий Гераcимович, лошадей! Куда денутся ребята эти. Все начнут расходиться, мы их и заметем по-тихому.

— Ждать?! — воскликнул Комлев и мимо билетерши скакнул на площадку. Приблизился к парням, схватил крайнего за руку:

— Как ты себя…

Тот оглянулся на Комлева и дыхнул перегаром:

— Ментяра!

Рванул руку.

— Ну-ка, пойдем! — Комлев вновь потянул его к себе.

Парень опять попытался вырваться. Подоспевший Кау помог его вывести с площадки. А он упирался ногами и вовсю вопил:

— Менты дерьмовые! Жизни от вас нет! Мухоловы!

Кау незаметно ткнул кулаком крикуну по печени, и тот смолк. Следом маячило несколько фигур:

— Отпустите его! Чего пристали?

Грозный вид Рекса не позволял им приблизиться. Парня подвели к машине. Неушев вылез, открыл заднюю дверцу, впихнул хулигана в тесный закуток. Милиционеры втроем протиснулись к боковым дверям и вместе с собакой влезли в салон. Только теперь палии облепили патрульную машину, их стало больше. Они горласто кричали:

— Отпустите Бобра! Свободу Бобру!

— Поехали, — сквозь зубы произнес Комлев.

Колесников завел машину, но дорогу ей преградила жявая стена.

— Сдай чуть назад, — посоветовал Комлев.

— Да они и там.

Видя беспомощность милиционеров, молодежь взялась за уазик с боков и стала раскачивать его. Колесников щелкнул тумблером сирены — качка только усилилась.

«Перевернут», — мелькнуло в голове Комлева.

— Ну, старлей! — Неушев хлопнул по погону Комлеву, отцепил от собаки поводок и, приоткрыв дверку, тихо скомандовал: — Рекс! Фас!