Искатель. 2014. Выпуск №5

— Ага, бродяга, не боись, — услышал он знакомый женский голос. — Сами такими были, пока Франкенштейн нас из оболочек не вытащил. Они, сволочи, мало того, что во времени прячут, так и психокод в младенчестве вводят, и биобронежилет поверх человеческого тела натягивают. Такую, электроткань с наращенными на ней твоими живыми клетками. Прирастает, как родная — не оторвешь! Только сперва они из нее лепят то, что им надо и заставляют броник из твоих мышц и электродов окрашиваться в нужный цвет. Типа, специализацию навешивают. Ну, ты знаешь, родство оболочек и все такое…

— И это, — подключался третий человек в маске, подавая хирургу какую-то железку. — Ампулу внутрь засовывают, чтобы тело полностью растворилось, если ударить по ключевому месту. Так что, в рубашке ты родился! Молодец мамка твоя, любила, видать, тебя сильно!

— Я ее видел, — одним языком пролепетал он, — маму…

— Значит, она о тебе вспоминает, — со знанием дела кивнула девушка.

Становилось трудно дышать. Едко-кислый запах, казалось, проникал в легкие. Так пахло в норах. Так пахли издыхающие мутанты. Так пахло от него, Розового. Пахнет…

— Мы не рабы, — прошептал он, вспоминая человеческую наставницу в детской колонии. — Мы — рабочие особи…

— Иди ты! — восторженно проговорили у него над ухом, — вот память, а!

— Человек ты, а не особь, — прогудел, словно сквозь вату, тот, кого звали доктором. — Смотрите, какой вояка! Чуть жив, а воюет. Прямо Ратибор.

— Ратиш, — почти беззвучно произнес Розовый. — Мама звала меня Ратишем.

— Ты смотри, угадал, — восхитился доктор, — Ратиш — сокращенно от Ратибора! — И тут все звуки смолкли.

Легко. Первое ощущение, когда он начал приходить в себя. Он не чувствовал тела. Его просто не существовало! Подумал, вдруг попал на небо, как говорили старики, доживавшие последние дни в бараках. Там тело не нужно, только душа. Нет, глаза открылись, поднял хваталки увидел странные, почти прозрачные человеческие руки с белой просвечивающей кожей, пронизанные синими венами и красноватыми артериями. Сел. Ноги — человеческие, хоть и такие же полупрозрачные, в венах, мышцы видны, можно потрогать.

Он лежал в длинной белой рубахе на отдельной кровати, в отдельной комнате со светлыми стенами. Окно слева. Огромное, чистое, стеклянное, незарешеченное.

Дверь прямо напротив него. Полуоткрытая.

— Я на небе — Тихо и неуверенно.

Из-за косяка выглянула озабоченная мордашка, расплылась в улыбке

— О! Ты очнулся Ребят, он проснулся уже! Привет, Ратибор… То есть, Ратиш. Я Лана!

Так началось их знакомство.

Она подошла, села на краешек кровати и вылила на него океан информации. Сначала его позабавило, что она тараторит без умолку. Похоже, девушка едва донесла сведения до него, не расплескав. Про то, как нашла его в приграничной зоне. Потому что бегает туда каждое утро — вдруг кто из мутантов бежал. И вот, впервые за два года ей повезло. Конечно, в первую очередь, везунчик-то он. Ему вообще потрясающе фартило. В последние два года ввели новую программу охраны мутантов-резервистов и разместили их где-то в иновременье. Доктор Франкенштейн или попросту Франк, который его оперировал, случайно узнал. У него остались каналы из прошлой жизни, как она их назвала. Теперь, чтобы невозможны стали попытки удрать к людям, резервацию удалила во времени — не то вперед, не то назад — скрывают.

— Тут, вишь, зона такая, приграничье — не отлаженная… Потому отсюда и ушли люди в незапамятные годы — тут время путается. Какая-то ерунда с ним случается, — объясняла Лана. — Мы потому здесь и поселились будто открывается какое-то окно, и к нам сыплется народ. Ну, те, кому удается проскочить сквозь барьер с той стороны. Редко-редко, но случаются перебои. Как вот с тобой.

Постепенно в комнату стали заглядывать незнакомые люди, улыбались, подходили к стене, трогали — оттуда выползала вязкая дымчато-прозрачная масса, превращаясь в кресла, рассаживались. Он подумал, что никогда не видел сразу столько людей вокруг себя. Людей… Добрые Наставники, а он-то кто Тоже человек! И вполне имеет право разговаривать с ними! Мечты сбываются.

— Вы кто — Робко, опасаясь поучительного электрошока или грубого оклика.

Они заговорили. По порядку и разом, перебивая друг друга, опрокидывая на его сознание новые и новые подзатыльники — один больнее другого.