Искатель. 2014. Выпуск №7

— Мы будем вынуждены вас задержать, Василий Михайлович. Пока на двое суток.

— Задерживайте. Только Квасову я не убивал.

— Может, и не убивали. С кондачка вас никто обвинять не собирается.

Глава 43

Рыбакова глянула по сторонам — на улице ни души — и нажала кнопку звонка.

— Вы к кому? — спросил Валентину Васильевну, открывший калитку невысокий пожилой мужчина. У него было лицо человека не склонного мыслить высокими категориями, — узкий лоб, крупный мягкой формы нос со свисающим кончиком, квадратный подбородок. Глазки бегающие, с прищуром. Одет мужчина был в грязноватую полосатую рубашку и поношенные брюки.

— Извините, вы Петр Семенович?

— Я Петр Семенович, а вы кто?

— Здравствуйте! Я знакомая Гороховых, соседей ваших. Валентина Васильевна меня зовут. Я ищу, у кого можно недорого купить подержанный велосипед. Сказали, что вы в округе очень хорошо всех знаете.

— Да, я всех тут хорошо знаю, а что?

— Подскажите, кто из ваших соседей мог бы мне продать недорого велосипед, — сказала Рыбакова тоном, который она использовала при разъяснении условий задачи туго соображающим ученикам. — Можно не очень новый.

— Велосипед? Недорого?

— Не даром, конечно, отдать. Но цена должна быть в пределах разумного.

— Не даром…

— Да. Пусть и не новый, но в хорошем состоянии.

— Кто бы мог?

За спиной Петра Семеновича появился мужчина лет 35–40, в надвинутой на глаза, вероятно для того, чтобы «круче» выглядеть, бордовой бейсболке. Его руки лежали на никелированном руле велосипеда.

— Батя, мать сказала, что обед стынет. Давай быстрее. Я все, на работу поехал.

Рыбакова предположила, что это и есть Антон Пригов. Ростом он был явно выше шести футов, как пишут в английских и американских детективах. То есть его рост заметно превышал 183 сантиметра.

Пригов-младший вывел велосипед на улицу. Черный, с багажником, на передней вилке эмблема с изображением ласточки. Мельком глянув на Рыбакову, он перекинул правую ногу через раму и поставил ее на педаль. Оттолкнувшись, здоровяк опустился в седло и энергично закрутил педали.

— Ты когда сегодня будешь? — крикнул вслед быстро удалявшемуся велосипедисту Петр Семенович.

— В восемь!

— Сын? — спросила Пригова Валентина Васильевна.

— Сын.

— Начальник, наверное?

— Да. Старший продавец, — не без гордости ответил Пригов. — Стройматериалами торгует.

— Гренадер. Петр Семенович, так что насчет велосипеда? Подскажите?

— Велосипеда? А какими деньгами вы располагаете?

— Ну, тысячи полторы могу заплатить.

На лице Петра Семеновича появилась недовольная мина.

— Маловато. Разве это деньги?

— А если две?

— Не-е… Мало! За такую цену никто вам не продаст.

— Откуда вы знаете? Может кто-то согласится?

— Кто!? Вот у меня есть еще один велосипед. Почти новый. Но за такие деньги я его не отдам.

— А сколько вы хотите?

— Десять!

— Петр Семенович, это несерьезно! До свидания!

— Девять с половиной!

— Нет-нет.

— Девять!

— Я не торговаться пришла. Всего доброго!

— Ну и черт с тобой!

Петр Семенович дернул калитку на себя так, словно это она была виновата в том, что выгодная сделка не состоялась. Удар металла о металл породил столь громкий звук, что Валентина Васильевна, сморщившись, дернула головой. Испуганные воробьи, панически чирикая, вспорхнули с раскидистых вишен еще до того как женщина успела смежить веки.

— Спасибо тебе, добрый человек, — произнесла она с иронией.

После разговора с Приговым Рыбакова зашла еще в два дома. Но их хозяева никаким транспортом, кроме тачек, не обладали и мало чего нового добавили к полученным от младшего Горохова сведениям. Получалось, что из маслозаводских велосипеды имели только пять семей.

Желая собрать больше информации о Максиме Кисленко, Валентина Васильевна решила отправиться с визитом к бабе Наталье. Стучать в калитку ей пришлось довольно долго, прежде чем та открылась.

— Чего вам? — спросила Рыбакову пожилая полная женщина в белом старомодном платке, красной шерстяной кофте с поддернутыми рукавами и черной юбке. Руки женщины были выпачканы в муке.

— Здравствуйте! Извините, мне сказали, что вы велосипед продаете? Хотела посмотреть. Вы же Наталья Ивановна Сапогова?

— Я. Здравствуйте. Опоздали вы. Я его уже давно продала.

По ее лицу и голосу было ясно, что она не расположена к беседе и готова вот-вот закрыть калитку.

— Ой, извините! А кому вы его продали? — спросила Рыбакова заискивающе. — Может, я у них перекуплю?

— А за сколько же вы его собираетесь купить?

Валентина Васильевна про себя отметила, что она правильно определила характер собеседницы, и ее последний вопрос попал точно в цель. Это было не трудно. За последние двадцать лет тяга к наживе у многих россиян стала хроническим заболеванием. Сапогова решила узнать, а не прогадала ли она с ценой? Калитка, вероятно, теперь захлопнется не так быстро, как намечалось в самом начале разговора.

Валентина Васильевна подумала, что цену нужно объявить мизерную, чтобы сходу не вызвать у Сапоговой негативные эмоции.

— Ну, рублей за восемьсот — восемьсот пятьдесят.

Сапогова засмеялась. Ее лицо стало еще шире, а маленькие, почти без ресниц, глазки превратились в щелочки.