Искатель. 2014. Выпуск №8

— Ведь они ничего не забрали.

— Не успели. Считали, что у них достаточно времени. И тут нагрянули мы. Хозяева поняли, что промахнулись, что Валентина будут искать, потому решили избавиться и от нас.

— Но как бы они объяснили…

— Сказали бы, что мы пошли дальше, в соседнее селение. А оттуда прямиком куда-нибудь еще. Хоть в Берлин, хоть в Париж. Ищи-свищи. Кто бы нас особенно искал?

— Но неужели никто в Майрингене не догадывается о том, что происходит под боком?

— Как знать. Возможно, кое-кто и догадывается. Но покуда пропадают только чужаки, никто не вмешивается.

Они помолчали.

— А ловко вы Вальтера. Я, признаться, думал, что конец пришел. Похоже, отделался сломанным ребром. Или двумя.

Надежда Константиновна пришла в себя за пять минут до полуночи. Посмотрела по сторонам и сказала:

— Я, кажется, вздремнула?

— Совершенно верно, вздремнули, — согласился Феликс.

— А Володя? Лев Давидович?

— Еще спят. Устали.

— Вы… Вы дошли до водопада?

— Нет, вернулись с половины пути.

— А чем это я перемазалась? — она указала на клейкую ленту, попыталась снять ее с кожи.

Арехин достал из буфета бутылку бренди, смочил салфетку, протянул Надежде Константиновне.

— Попробуйте так.

Дело пошло: мокрая лента снималась легко. Воздух пропитался спиртовым духом настолько, что оставаться трезвым не имело смысла. Арехин отыскал пузатые рюмки.

— Будете?

— На палец, не больше, — ответила Надежда Константинова.

— А вы? — повернулся он к Феликсу.

— Мне гусарскую порцию.

Себя Арехин тоже не обделил.

— С Рождеством!

Часы показывали полночь.

— Пожалуй, переоденусь, — сказала Надежда Константиновна.

— Я провожу вас, — вызвался Феликс.

Ильич и Лев Давидович дышали ровно, цвет лица, насколько можно было судить в свете горного масла, у обоих оставался здоровым. Похоже, действительно обойдется.

Вернулся Феликс.

— Не тревожили? — он кивнул в сторону хода в подвал.

— Нет. Думаю, и не потревожат. Не должны.

Видно было, что Феликс хотел спросить, кто не должен да почему, но — сдержался.

Через четверть часа спустилась и Надежда Константиновна.

Они сидели, изредка обмениваясь малозначащими фразами. К пяти утра очнулся Ильич, спустя час — Лев Давидович. Оба они помнили, что спускались в подвал на зов, а более — ничего.

Феликс рассказал о том, что было дальше.

— Значит, наши хозяева — разбойники? — Ильич стоял посреди зала, а Надежда Константиновна очищала его от ленты той же салфеткой. Бутылка бренди, правда, была уже третьей. — И вы убили Вальтера? — обратился он к Арехину.

— Я стрелял в Вальтера, — уточнил Арехин.

— А товарищ Валентин мертв?

— Мертвее не бывает, — подтвердил Феликс.

— Да… Обращаться в полицию нам крайне нежелательно. Но что делать, что делать…

И тут в зал вошла Лотта.

— Вы встречали Рождество? Как мило! А я немножко приболела. Вальтер же уехал в Цюрих, срочные дела. Мне очень жаль, но, боюсь, гостиницу придется закрыть дня на три, на четыре. — И она прошла на кухню.

— Она пришла снаружи, — шепотом сказал Феликс.

— Кто их знает, местные подземелья, — пробормотал Арехин.

— Очевидно, нам предлагают похоронить случившееся. Забыть. Вернуться на исходные позиции, — заключил Владимир Ильич.

— В данной ситуации это приемлемо. — Лев Давидович очищал себя сам. Винный дух стоял — хоть топор вешай.

— Ваше мнение? — Ильич повернулся к Арехину.

— Здесь убивают, — ответил Арехин. — Годами. Возможно, веками.

— И вы, как странствующий рыцарь, хотите в одиночку все переменить?

— Нет. В одиночку — нет. Не потому, что не хочу. Не получится. Тут все глубже, чем кажется на первый взгляд. И на второй. Глубже во всех смыслах.

— Иными словами, вы согласны с тем, что в сложившейся ситуации следует поступиться личными амбициями во имя главного дела? — Лев Давидович закончил чистку и бросил салфетку на пол.

— Я согласен, что вам следует отсюда выбраться, и поскорее. Да и мне тоже.

— А Валентин? Мы оставим Валентина в подземелье? — спросила Надежда Константиновна.

Арехин посмотрел на нее. Похоже, память потихоньку возвращается.

— Не уверен, что в той камере остались какие-либо следы. Зато уверен, что спускаться нам туда не стоит. У вас есть еще патроны, Феликс Эдмундович?

— Нет. Только те, что в пистолете. Но ведь Лотта…

— И Лотта, и Вальтер — это вершки. Мы ничего не знаем о размерах подземелья. И о том, что в нем происходит. Ведь не Лотта и не Вальтер превратили вашего товарища в то, что мы видели.

— Кто же тогда?

— Чтобы это узнать, требуется послать в подземелье целый отряд храбрецов, с фонарями и пулеметами. Глядишь, кто-нибудь и вернулся б, рассказал. Но никто бы ему не поверил.

— Отряду хорошо вооруженных храбрецов мы найдем лучшее применение, — проворчал Лев Давидович.

Залаяла бульдожка. В холл вошел возница.

— Я слышал, господа собираются в Майринген?

— Господа собираются, — подтвердила появившаяся из кухни Лотта.

Спустя два часа они впятером сидели в привокзальной кофейне, пили кофе по-венски, а перед Арехиным и Надеждой Константиновной были еще и пирожные «безе».

— Что вы собираетесь делать? — спросила Арехина Надежда Константиновна.

— Вернусь в Россию.

— А в России?

— Буду учиться. Потом найду работу. Или она найдет меня.