Искатель. 2014. Выпуск №9

Огонь охватил все сооружение, провалилась крыша. И в тот миг из пламени вырвались огромные огненные черви. Они поднялись, колышась, над полем. Замерли, будто оглядывая местность. У червей явно были головы: толщина на концах. Именно этими головами они и вертели, как бы рассматривая немцев, которые оцепенели от страха.

И эти черви бросились на них. Немцы бежали в разные стороны, автоматчики стреляли, но без толку. Черви набросились на фашистов и будто бы высосали их всех. Старушка хорошо помнила, как это было. Вот бежит один, орет жалобно, страшно. И червяк нападает на него сверху. И нет немца, а только летит вперед, будто все еще пытаясь бежать, его мундир.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Иван Деллу, когда они отчалили. — Если принять это все на веру, то огненные черви — вовсе не души умерших.

— Это что за вывод, почему? Освобожденные души набросились на врагов и отомстили им. Чего тут странного?

— Потому что так не бывает. Нет в истории вообще таких случаев, не зафиксировано. Призраки, смутные фигуры, стуки в стену и голоса — пожалуйста. Но чтобы вот так, немедленно, жертва отомстила убийце…

— Но ведь бывают случаи, когда привидение заводит человека куда-то в подземелье, там он проваливается, гибнет… Вот и месть.

— Пусть так. Но все это происходит без контакта привидения с нашим миром. Маячит, заводит… Нашептывает что-то… А здесь: просто догнали и убили, высосали. Как паук высасывает муху. Остались одни оболочки — мундиры.

— Так им и надо!

— Ага. Только вот — не бывает так. И это значит: огненные черви — это что-то другое.

Иван не то чтобы верил в привидений — он читал их научную трактовку, о том, что привидения могут быть сгустками какой-то энергии, которая существует внутри живого человека и уходит из него после смерти. О том, что некоторые люди могут видеть эту энергию, недоступную для многих других. Об этом он не хотел распространяться мистически настроенной Делле, сводя все к материализму. В то же время он безоговорочно поверил рассказу старушки, потому что сам видел огненного червя. Некое событие несомненно произошло в деревне под Сталинградом летом 1942 года. Целая группа немецких солдат была убита каким-то непостижимым образом: их тела были просто испарены в мгновенье ока.

Иван стал думать об этом, пристально глядя на вопрос со всех сторон. Допустим, существует какая-то неизвестная науке энергия, и угреши, в силу своих национальных особенностей, владеют ею. Ведь отличия народов друг от друга реализуются порой на глубоком физиологическом уровне. Например, южные народы стойки к алкоголю, а северные — нет. Это объясняется отсутствием в организме последних определенного вещества, что дает возможность в тех или иных целях спаивать их «огненной водой»… Одни нации имеют больше музыкальных способностей, другие — меньше. И так далее — различия проявляются на самых глубоких, фундаментальных уровнях.

Что, если предположить, что существует некая «энергия синя» — можно условно назвать ее именно так, — и этой энергией как раз и владеют угреши, как иные нации — особо тонким музыкальным слухом? Тогда можно объяснить многое: и то, что видели Иван и Делла, и частые пожары в деревнях угрешей, якобы от молнии, и склонность угреша-художника к изображению огня. Наконец, этот странный случай во время оккупации Поволжья…

13

Путь от Углича до Нижнего был похож на какие-то трудовые будни. Деллу не интересовали ни города, ни достопримечательности в городах. Ни затопленную Мологу, ни Ярославский кремль она не пожелала смотреть: все, что ей было нужно, — это угреши и их камушки, которые имелись в каждом доме, хотя бы в виде сережек (два камушка), подвесок (четыре-шесть). В одном случае была крупная серебряная брошь, и получился курьез: хозяйка готова была отдать камень даром, но за серебро пришлось заплатить. Знали бы владельцы семейных реликвий, что Делла впоследствии делает с ними, безжалостно куроча оклады из драгоценного металла…

Работы Дерека также были повсюду, но не везде висели на стенах. Иван спрашивал: нет ли в доме каких-то картин, и порой их доставали просто из чулана. Теперь он уже не сомневался, что и у первого угреша, Геры, холст Дерека также был, но он хранил его где-то на чердаке или даже выбросил, как старье. Просто гости не заговорили на эту тему, а хозяину было невдомек.

— Тебе не кажется странным, — спросил Иван Деллу, — почему картины Дерека есть почти у всех угрешей?

— Что ж тут странного? Угреши селились по берегам великой реки, а Дерек как раз и плыл вниз по ее течению.

— А если ответ совсем в другой плоскости?

Ивана что-то беспокоило, но он только сейчас понял, в чем дело. Сказал:

— Почему Дерек? Что за фамилия? Он что — венгр?

— Угреши, как и евреи, могут быть венграми, — сказала Делла.

— Может быть, и Сальвадор Дали — тоже угреш? — пошутил Иван.

— Знаю такого художника! — весело воскликнула Делла. — Он рисовал всякую расчлененку.

— Вроде того… В том числе — и горящих людей, — пробурчал Иван, подумав, что надо бы ему серьезно заняться образованием этой девушки.