Искатель. 2014. Выпуск №3

— Ты с самого начала был склонен к синтезу. Он возникал у тебя сам собой, спонтанно и на непродолжительное время. И тогда, становясь новой личностью, ты всячески стремился закрепить это состояние. Ты перепробовал на себе столько препаратов и провел столько экспериментов, сколько другим и не снилось. Среди применяемых тобой препаратов был и опасный Обс-1, который использовался при лечении блокушки, но вскоре был снят из-за побочных эффектов, таких как временное слипание освобожденных от блокировки субов. Думаю, он мог способствовать соединению именно части субов в Федора, который стал твоим первым устойчивым синтезом. Ты без конца пробовал все новое, и тебе всегда было мало. Думаю, это даже была своего рода зависимость… ну, как знаешь, когда некоторые дамочки, у которых чересчур много денег и куча свободного времени, начинают модифицировать свое тело и не могут остановиться, пока не переделают все, что можно.

— Ты сравниваешь меня с помешанными на телопластике богачками?!

— Ну, не то чтобы! — Гаврюхин открыл глаза и сел ровно. — Во всяком случае, не так примитивно… м-да… но какая-то аналогия все-таки… ладно, оставим, я это так, для примера сказал. Просто показать, что, когда у тебя случался синтез, ты становился одержим идеей соединения. При этом ты помнил и об уже слившихся личностях, и об остальных, оставшихся не у дел, и добивался всеобщего объединения. И добился в конце концов.

А вскоре после этого обнаружилось, что ты можешь легко расщепляться на Федора и остальных субов, стоит только принять все тот же Обе-1. Согласись: в условиях подпольной деятельности синтезатов — крайне полезная способность, учитывая, что память синтезованной личности отдельными субами не воспринимается, — профессор подался вперед и вопросительно поднял брови.

Я не ответил, безмолвно глядя на Гаврюхина и на себя словно со стороны. Меня охватило чувство сродни дежа вю, только наоборот: казалось, что в комнате на самом деле нет ни меня, ни профессора, а наш разговор происходит где-то в другом измерении. И хотя я понимал все, что говорит Гаврюхин, в голове возникла пустота безмыслия, не оставлявшая мне возможности произносить слова. Но старик ждал, и мне пришлось заставить себя кивнуть.

— Вот! — Он довольно откинулся на спинку стула и хлопнул ладонью по столу, будто подводя итог. — Но самое интересное открылось, когда расщепленные Обсом субы соединялись вновь.

— Память сама собой восстанавливалась, — быстро проговорил я, внезапно вывалившись из пустоты безмыслия в словесный мир.

— Не может быть, чтобы ты вспомнил! — не поверил Проф.

— Скорее догадался, — я пожал плечами. Мне и самому было непонятно, откуда взялась эта мысль.

— Не просто догадался, — прищурился Гаврюхин. — Я думаю, это опять проявляется твоя врожденная склонность к синтезу. Две личности: одна — из девяти субов, другая — из двадцати пытаются соединиться в одну и воскресить ее память. — Гаврюхин встал и принялся ходить по кухне. — Побывав на кристалле, Федор сплавился в единое, неделимое целое и не допускает существования второй личности. Он оказался сильнее, занял сознание и подавил девятисубового Кораблева. Поэтому ты и не видишь его память. И п-ключ твой залип намертво.

— И что теперь?

— А теперь… — Он вдруг наклонился через стол и стал внимательно меня рассматривать. — Ну-ка, дай-ка… — Он протянул руку В моему лицу, и я замер, позволив ему отодвинуть сначала одно мое нижнее веко, потом другое. — Теперь тебе надо поспать! — заключил профессор и, поднявшись, стал убирать со стола.

Я откинулся на спинку стула, чувствуя, что и в самом деле жутко вымотался, но в голове крутилось еще столько вопросов…

— Обязательно! — безапелляционным тоном перебил мои мысли Проф, решительно отвергая любые возражения.

— Ладно, — смирился я и, зевнув, поплелся в комнату.

5

Следующее утро было на редкость суматошным. Я восстанавливал старые контакты, изыскивая возможности запустить по новой производство АС-2. Много звонил, потом ездил по ряду адресов. Приходилось снова идти на риск, доставая все необходимые для изготовления препарата компоненты. Нужны были деньги, и тут мне здорово помогал Проф. Он разрабатывал способы финансирования и поднимал все свои связи, чтобы полупить необходимые средства. Заскочив в квартиру между делами, я услышал, как Гаврюхин по икому разговаривает с одним из Ихных людей, и замер в прихожей, поражаясь способности старика подстраиваться под интонации собеседника и наводить того на нужные выводы.

— Ну, ты, Проф, мастер! — восхитился я, заходя в комнату, Когда беседа уже завершилась отменной договоренностью об очередном денежном вливании в наше дело. — Видать, недаром один из твоих субов был актером.

— Лев Гаврилов, был такой, — подтвердил старик.

— А почему Гаврилов?

— Ему казалось, что Гаврюхин — звучит слишком примитивно для звезды. — Профессор улыбнулся. — Хотя вряд ли он Добился бы большого успеха — фактура не яркая! Да и глуповат был…

— Ну, с нынешним-то Профом никто из субов не сравнится, — согласился я. — Пообедаем?

— Давай!