Искатель, 2018 №8

Петькой оказался старичок в потертой кепчонке и с очками на носу. Он вмиг организовал закусон и бутылку водки на выигранные деньги. Непочатую бутылку портвейна старики оставили про запас и принялись за водку. Карты отложили в сторону.

После первого же захода по водочке и бутербродов с колбасой за столом установилась дружеская атмосфера и завязался непринужденный разговор. Никита подкинул им тему — семья Смагиных. Их здесь помнили до сих пор.

— Михална была ничего себе баба, — так отозвался о матери Смагина пенсионер с белесыми глазами и челкой на лбу, предварительно шмыгнув носом.

— Нормальная, отзывчивая, — подтвердил Петька.

На предмет дать взаймы, догадался Никита.

— А вот муженек у нее был еще та сволочь, — сказал главный, и оба других пенсионера согласно закивали головами.

— Одним словом, хулиган.

— Слава богу, отдал концы. И настрадалась от него Михална.

— Так помянем ее добрым стоном, — предложил Петька.

Предложение поддержали единогласно. Выпили за упокой души Михалны.

— А вот за него пить не будем, — решительно заявил пенсионер с белесыми глазами. — Хоть он и помер. Да, Филиппыч? — обратился он к главному.

— Не будем, — согласился тот.

— Кстати, сын недавно последовал его примеру, — сказал Никита.

— Помер, что ли?

— А я о чем говорю?

— Неужто? А ведь он еще в соку должен быть. По возрасту, — засомневался Петька.

— Точно говорю. Стороной, правда, слышал. Но от общего знакомого.

— Туда ему и дорога, — удовлетворенно сказал пенсионер с белесыми глазами.

— Что так?

— А то: яблоко от яблони далеко не падает.

— Тоже хулиганил? — спросил Никита.

— Не без того, — сказал Филиппыч, глядя в сторону.

Пенсионеры о чем-то задумались.

О чем могли думать эти одинокие и вряд ли кому нужные старики, отжившие свой век? Конечно, о былом.

«Того и гляди посыплются из них воспоминания, скучные и замшелые, интересные только им одним», — с содроганием подумал Никита и решил оживить разговор в прежнем русле.

— Да… — прочувственно сказал Никита. — Я, конечно, не в плане оправдания, а в качестве констатации факта говорю — время было такое. Как ни крути, а молодость Юрки выпала на крутые девяностые. Многие тогда подались в братки.

Это была наводка на нужную тему. И, кажется, на нее клюнули. было дело, — согласился самый общительный из троицы Петька. — Тяжелые были времена. Все выкручивались как могли.

— Вот и Юрке Смагину довелось отсидеть свое, — сказал Никита. — И чему удивляться, если он еще с детства матери лишился.

— Кто это тебе сказал, что он матери в детстве лишился? — удивленно спросил Филиппыч.

— Так… Стороной слышал, — нейтрально ответил Никита.

— Опять, небось, от общего знакомого, — с неприязненной миной в лице сказал пенсионер с белесыми глазами.

— Ну да, — подтвердил Никита.

— Соврал он тебе.

— Михална мужа пережила этак лет на восемь. Как могла старалась правильно направить сына. Только он от рук с детства отбился. В отца пошел. И при нем еще сел, — сказал пенсионер с белесыми глазами и скосил глаза на главного.

— Так что с детства семья у него была в полном составе, — поставил точку главный.

Так появилась трещина в автобиографии Смагина-сына, рассказанная им доверчивой Анне Тимофеевне.

— На стреме стоял, — вздохнул Никита. — На том и попался.

— Опять соврал твой знакомый, — хихикнул пенсионер с белесыми газами. — Смага сам влез в чужую квартиру. А на стреме поставил Рогалика. Вот на пару они и сели.

— А что за Рогалик? Фамилия такая? — спросил Никита.

— Сам ты фамилия, — возмутился Петька. — Не фамилия, а прозвище. А фамилия его Рогов всегда была. Васька Рогов.

А не пресловутый ли это дядя Вася из Кочек? Если да, то все прекрасно сходится. Юрий Смагин приехал получить с него должок, и тот с ним рассчитался по полной программе.

Как все просто. До неприличия.

Если так, то остается только рассказать обо всем Сереге и уйти отдел. И что тогда? Неужели его судьба заниматься ДЭЗами?

— А где он сейчас живет? Васька Рогов, — спросил Никита.

— А черт его знает. Сгинул куда-то. Всех пацанов с нашего двора жизнь разметала черт знает куда.

Старики загрустили. Этот двор, где прошла вся их жизнь, так и остался для них единственным и последним пристанищем.

— Мужики, а не пора ли нам возобновить мероприятие? — сказал Петька, доставая бутылку портвейна.

Филиппыч дал отмашку, и Петька принялся разливать вино. Никита накрыл свой стакан ладонью к всеобщему удовлетворению.

Они допили портвейн и предались воспоминаниям личного характера о давно минувших днях, совершенно чуждых ему.

Никита отчалил от гостеприимного стола.

Его уход остался почти незамеченным. Один только Петька кивнул ему на прощанье и снова включился в общий разговор.

12

Светлана пришла домой с головной болью, приняла две таблетки и сварила кофе. В ушах у нее до сих пор стоял визг непосредственного начальника Никиты Егора Акимовича. Увидев Светлану в коридоре, он схватил ее за руку и буквально втащил к себе в кабинет. Опешив от такою обращения, Светлана стояла, прижавшись спиной к стене, и растерянно смотрела, как Егор Акимович бегал из угла в угол, визжал и топал ногами.