Искатель, 2019 №1

— Мне все известно, — ответил Григорий, сделав ударение на слове «все». — Раненый боевик сразу же раскололся. Я предупреждал, что за ложь буду наказывать. В том, что вы лжете, я еще убедился и после того, как прочитал ваши мыслишки. В основном все вы подумали примерно так: «Хрен мы тебе скажем, мент поганый, что промышляем наркотой и заказными убийствами. Ты только развяжи нас, а там уж мы с тобой поговорим». Что вы на это скажете?

Троица промолчала, словно набрала в рот воды.

— Я развяжу, чем покажу, что не боюсь вас. И если кто мне еще соврет, тот пусть сразу считает себя покойником. Я не шучу. Судить вас сейчас буду.

Связанные покрылись холодным потом. Они несколько струхнули, однако до их сознания слова следователя о покойнике по-серьезному не доходили. Они ждали лишь одного: чтобы следователь развязал их, а там уж они с ним разберутся. Они даже и не представляли, какой ужас ожидал их в следующую минуту.

Григорий хлопнул два раза в ладоши и, взяв конец веревки у ноги брюнета в ладони, прошептал: «Коб, развяжи их и превратись в человекоподобное существо!»

В считанные секунды веревка слетела со связанных бандитов, и возле Григория вырос покачивающийся Коб. Он глубоко вздохнул и низким голосом спросил: «Какие будут приказания, хозяин?»

Потрясенные бандиты с быстротой испуганных кошек вскочили на ноги и метнулись к противоположной стене. Сказать, что на них не было лица, — почти ничего не сказать. Они были просто подавлены увиденным и совершенно не способны к каким-либо действиям.

— Коб, я буду их допрашивать и выносить приговор, а ты — приводить его в исполнение, — сурово произнес Григорий и не узнал своего голоса. Хотя его мозг еще подсказывал, что он не судья и тем более не палач, но эти слабеющие мысли были у него где-то далеко, на втором плане. А вот мысль, что он должен быть справедливым судьей и безжалостным к преступникам палачом, полностью овладевала им.

Бандиты не верили своим глазам и ушам. У них буквально отвисли нижние челюсти, и от них потянуло нехорошим душком.

Неожиданно скрипнула дверь, и в прихожую заглянул долговязый парень лет двадцати семи, в кожаной куртке и с золотой печаткой на пальце левой руки. Охватив быстрым взглядом обстановку в прихожей, он собрался было юркнуть назад, за дверь, но не успел. Коб проявил поразительную сноровку. Он поймал долговязого за волосы и одним рывком зашвырнул в прихожую.

— Кто такой? — жестко спросил Григорий.

— Водила я, — с трудом выдавил перепуганный долговязый и, поднявшись с колен, отступил к троице.

— Какой такой водила? — грозно спросил Григорий и приказал Кобу: — Обыщи его.

— Шофер Флинта, — пролепетал долговязый, побледнев при прикосновении к нему Коба. Коб, как профессиональный опер, быстро обыскал его и, изъяв кольт 45 калибра, передал Григорию.

— Почему оказался здесь? — продолжил допрос Григорий.

— Ребят привез, — еле слышно отвечал долговязый, похоже, перепуганный пуще всех. — Ждал в машине. Смотрю — не возвращаются. Вот и заглянул.

— Зачем привез?

— Не знаю. Мне не говорили. Я просто водила.

— Что заладил, как попугай: водила да водила? — прикрикнул Григорий. — Вошел в мою квартиру с пистолетом, и этим все сказано. Как звать?

— Гонщиком кличут.

— Ладно, Гонщик, с тобой разберемся чуть позже.

— Отвечай ты, — Григорий указал пальцем в сторону брюнета. — Назови себя.

— Пантелей, — просипел тот, перебегая затравленными глазками с Григория на Коба и обратно.

— Кличка?

— Да.

— Отвечай только правду, а то очень пожалеешь.

Сломленный брюнет с готовностью кивнул.

— Сидел?

— Было дело.

— Сколько раз?

— Три ходки.

— За что?

— Дважды за грабеж, третий — по мокрому.

— Об убийстве конкретнее.

— Кассира фирмы замочил. Утопил в Москве-реке.

— Из-за какой суммы?

— Полтора ляма деревянными.

— С тобой все ясно, — сухо бросил Григорий и перевел горящий взгляд на второго бандита, рыжего.

— Говори ты.

— Зуб я. Пять ходок. Судили всегда по двум статьям: квартирные кражи и изнасилование. Мокрухи за мной нет.

— Ты что, сексуальный маньяк? — Желваки заходили у Григория на скулах.

— Нет, — буркнул рыжий. — Просто девок люблю.

— Ну, а ты чем отличился? — Григорий посмотрел на третьего, шатена. — Говори.

— Кличка «Сысой», — он отер потное лицо рукавом куртки. — На зоне был один раз. — Он замолчал и отвернул лицо в сторону.

— За что? — с металлом в голосе спросил Григорий. Он уже с трудом справлялся с кипевшей внутри него ненавистью к этим бандитам.

— Заказное убийство, — потупил голову шатен. — Помиловала комиссия при Президенте.

— На какой срок заменили?

— На пятнадцать лет.

— Но ты на свободе.

— В бегах я, сделал ноги с этапа.

— Кого убил?

— Заместителя президента банка.

— Кто заказывал убийство?

— Не знаю. Выполнял приказ Флинта.

— Достаточно. — Лицо Григория, видимо, до такой степени горело ненавистью, что вся четверка бандитов боялась встретиться с ним взглядом. — Ну, а ты какие имеешь «заслуги» перед отечеством? — спросил он Гонщика. — Сколько раз судим? По каким статьям?

— Я не был на зоне.

— Вот как! В банде Флинта — и не судим.