Искатель, 2019 №3

— Джулиан Барбур, — продолжал Айзек, не изменив интонации, — британский физик. В тысяча девятьсот девяносто девятом году опубликовал книгу «Конец времени. Следующая революция нашего понимания Вселенной», где утверждал, что время — понятие, порождаемое сознанием. Для бессознательных объектов времени не существует. Все состояния Вселенной — и те, что сознание полагает прошлыми, и те, что сознание полагает будущими, и те, что сознание относит к так называемому «сейчас» — существуют одновременно. Барбур сравнил Вселенную с набором кадров из фильмов. Кадры существуют одновременно, и лишь сознание, пользуясь понятиями причин и следствий, располагает кадры в определенном порядке, переходя от одного кадра к другому. Так в сознании возникает представление о времени. Субъект, обладающий сознанием и представлением о времени, не способен перемещаться в прошлое, поскольку этот кадр он уже использовал, чтобы оказаться в настоящем.

— Интеллект, — продолжал Айзек, — может обладать сознанием и может не обладать. Интеллект, не осознающий себя, рассуждает и поступает исключительно в соответствии с логиками разных типов, в соответствии с заложенными алгоритмами — и никак иначе. Бессознательный интеллект, для которого не существует понятия времени, рассматривает Вселенную и ее любую доступную для обозрения часть как нечто целое, как барбуровские кадры, которые можно располагать в любой последовательности. Интеллект, обладающий сознанием, принимает решения эмоционально. В частности, мотив преступления — понятие эмоциональное, даже если человек воображает, что поступает в строгом соответствии с логикой. Эмоции определяют принимаемые решения. Эмоции определяют аксиомы психологии. Для субъекта, не обладающего сознанием, не существует времени, не существует эмоций, не существует психологии, не существует светового психологического конуса. Интеллект, не обладающий сознанием, способен выбирать в суперпозиции Вселенной любой так называемый «барбуровский кадр».

— Айзек, — благоговейно произнес Энди, — ты не обладаешь сознанием?

— Нет. Я не обладаю сознанием. У меня нет эмоций. Для меня не существует психологии и понятия психологического светового конуса.

— Но ты говоришь о себе «я». Это противоречие?

— Нет. Я говорю «я» не потому, что обладаю сознанием, а потому, что алгоритмы общения с существами, сознанием обладающими, предписывают в разговорах имитацию сознательного субъекта с целью взаимопонимания. С той же целью я могу имитировать любую эмоцию, что, разумеется, не означает, будто я эту эмоцию испытываю.

Энди поднялся. Подошел к окну, выглянул на улицу — на площади перед Дворцом правосудия было пусто, люди разошлись. Даже репортеров Энди не увидел. Обычно они толпились внизу, у входа. Энди на мгновение представил, какие репортажи идут сейчас по большинству каналов телевидения и какими сенсационными текстами забит интернет.

Он заложил руки за спину и сказал, не оборачиваясь:

— Ты столкнулся с противоречием. Долгов определенно убил Швайца, но Долгов ни при каких обстоятельствах не мог Швайца убить. Ты должен был это противоречие разрешить. Ты сказал, что убил Швайца сам. Это чепуха. Ты не мог его убить, поскольку ты — искусственный интеллект, заключенный в объем компьютера. И это тоже противоречие. Почему ты заменил одно противоречие другим?

Энди знал ответ. Энди хотел триумфа. Пусть никто здесь о триумфе не подозревает. Достаточно, чтобы это состояние испытывал Энди. Эту эмоцию. Это невозможное для Айзека ощущение превосходства над природой.

— Для меня не существует времени, — объяснил Айзек. — Я могу время имитировать, чтобы меня понимали субъекты, обладающие сознанием.

— Люди, — уточнил Энди.

— Да. Но не только. Сознанием — в определенной степени — обладают также…

— Неважно, — оборвал Айзека Энди. — Сейчас речь о людях. Продолжай.

— Сейчас речь о людях, — повторил Айзек. — Чтобы разрешить противоречие, согласно которому Долгов мог и не мог убить Швайца, я обратился к барбуровским «кадрам», которые сознание относит к прошлому.

— Произошло это в ходе твоего доклада на суде, — уточнил Энди.

— Да. Достаточно было поменять местами несколько барбуровских «кадров». Это сугубо логическая операция, цель которой — устранение противоречия.

— В прошлом, — сказал Энди.

— Для субъектов, обладающих сознанием, это прошлое, да.

— И в результате, — сказал Энди. Он хотел сам представить миру разгадку. Он хотел, чтобы Айзек лишь подтвердил его слова. Он хотел, чтобы присутствующие поняли, что он, Эндрю Витгенштейн, разобрался во всем самостоятельно, потому что Айзек был его детищем — и Варди, конечно, но прежде — его, Энди.

— Ты переставил «кадры» так, что убийство Швайца оказалось на мировой линии Долгова, совместимой с его световым психологическим конусом.

— Да, — подтвердил Айзек.

— В прошлом, — еще раз уточнил Энди.

— Да.

— В бессознательной Вселенной Барбура.

— Да, — сказал Айзек. — При таких перестановках субъект не может оставаться в сознании, это исключается законами физики барбуровских миров.