Искатель, 2019 №4

Андрюшка положил на стол две десятирублевки.

— Послезавтра в два часа ночи!.. А теперь прощайте.

Он встал, бросил рубль на поднос со снедью и быстро направился к выходу.

Степанидин долго смотрел на входную дверь, за которой скрылся тот, который воскресил теперь в его душе все угасшие уже было надежды.

Потом он налил себе остаток из графина и, выпив, облокотился на грязную скатерть в тупой, неподвижной задумчивости.

Сборище в «Паутиннике»

Часов около двух ночи в ворота угрюмого дома одна за другой входили темные фигуры и исчезали во мраке двора.

Тут они сворачивали налево, входили в подъезд и, поднявшись во второй этаж, скрывались за дверью.

У входа их встречал Калиныч, отбирая жетоны, символические клочки бумаги и прочие доказательства права на вход.

После этого гости входили в залу, представлявшую собой редкое зрелище.

На левой стене висел фонарь, на единственном столе стоял другой такой же фонарь, и оба они составляли единственные светильники на всю громадную залу. Вследствие этого в углах ее царил густой мрак, и фигуры, выступающие то в полосу слабого света, то исчезающие во тьме, походили на тени, избравшие местом своей ночной прогулки эту покинутую барскую залу.

Тут были и женщины, но мужчины преобладали.

По большей части это были оборванцы с испитыми лицами и выражением бесконечной решимости в недобрых глазах.

Чаще всех появлялась в полосе света фигура господина Степанидина; он бродил по зале, заложив руки за спину и чутко оборачиваясь при каждом стуке входной двери.

Все, очевидно, ожидали кого-то в полном безмолвии.

Только и слышны были шаги, но голосов не было слышно. Никто не говорил ни с кем, отчасти потому, что все были друг другу незнакомы, а более потому, что тревога ожидания, выражавшаяся на всех лицах, была уж слишком обострена. Впрочем, пять человек, то входившие в комнату Калиныча, то выходившие из нее, вели между собой беседу шепотом, походя хлопотливостью своих движений и зоркими взглядами, которыми они окидывали толпу, на распорядителей какого-нибудь танцевального вечера.

Проходили минуты, прошло полчаса, но ничто не нарушало тишины сборища и его общего типа.

Только иногда кто-нибудь подходил к Калинычу и спрашивал: «Скоро ли он придет?» На что бывший портерщик только пожимал плечами.

Но вот наконец вошел какой-то человек, лицо которого было окутано шарфом сверх воротника.

Человек этот был встречен распорядителями и быстро прошел в комнату Калиныча, как артист, шествующий сквозь публику в уборную, из которой он должен появиться на сцену.

— Он! Он! — проговорило несколько голосов, и то же слово шепотом пробежало в толпе, которая начала группироваться около двух фонарей. Теперь численность ее можно было определить человек в пятьдесят.

Несколько минут толпа эта стояла неподвижно, устремив взоры на дверь комнаты Калинина.

Но вот дверь эта отворилась, и человек в маске вышел в залу, сопровождаемый пятью другими с открытыми лицами.

Он подошел к толпе и, встав вне полосы света, прямо начал:

— Господа, пять моих главных помощников и товарищей собрали вас сюда для очень важного дела. Все вы без всяких определенных средств к существованию, у всех вас есть в прошлом одна и та же печальная история незаконного рождения, вследствие которой большею частью вы и оказались в таком положении. Ознакомившись с этой историей каждого из находящихся тут, я собрал вас с тем, чтобы предложить вам выход из вашего тяжелого положения. Выход этот всецело в моих руках, от вас же я требую только безусловного послушания и пунктуального исполнения того, что на вас будет возложено. Требую это я во имя вашей же пользы, которая теперь является делом общим. Каждый провинившийся в измене или непослушании будет судим всем обществом, как причинивший вред не только себе одному, но всем вам, решившимся заключить союз под моим руководством. Если вы будете верны и послушны, если вы не уклонитесь от той решимости, которая собрала вас сюда, бедствиям вашим придет скоро конец. Вот все, что я могу сказать вам сегодня и ради чего я собрал вас. Затем прошу вас сложить на этот стол те подробные записки о вашем прошлом, с которыми вы должны были явиться сюда. Их примут знакомые вам агенты мои, из числа вот этих пяти, которые стоят рядом со мною, более прибавить я ничего не имею. Помощники мои могут ответить вам в случае надобности на все могущие возникнуть вопросы.

Андрюшка (это был он) поклонился и в сопровождении Калинина ушел в его комнату. Толпа зашевелилась и стала складывать листы бумаги и тетрадки на пять кучек, по числу главных агентов. Лица были суровы и полны того значительного выражения, которое обыкновенно предшествует всякому начинанию.

Тетрадки и листы бумаги заключали в себе подробные и откровенные рассказы о прошлом каждого, с указанием отцов и матерей, виновных в факте незаконного рождения.

Обширное «дело», затеянное Андрюшкой, было, безусловно, выгодно. Негодяй недаром возлагал на него самые блестящие надежды.

Собирая у себя нужный ему материал, он действительно начинал новое крупное дело, которое в ловких руках его могло доставить обильную жатву.