Искатель

– Выглядишь хорошо, – говорит Кел. Это правда. Март, может, не шибко свеж, но бодрость и движения сейчас даются ему без тех усилий, каких ему все это стоило в последние дни. Свое присутствие у калитки Кела он, похоже, объяснять не собирается. – Отоспался для красоты в этот раз?

– Ох батюшки, это да. Дрых без просыпу. Что бы там за хренотень ни была, больше она никому мешать спать не будет. – Март тыкает в пакет с уловом клюкой. – Молодец ты. Что будешь делать с тем, что сам не съешь?

– Да вот думаю, – говорит Кел. – В морозилку ко мне не поместится. Знай я, как найти Малахи, дал бы ему – за радости той ночи.

Март обдумывает это, кивает.

– Может, и неплохая мысль. Малахи, правда, в горах живет. Ты его не найдешь. Отдай мне, я прослежу, чтоб ему доставили.

Март с Коджаком идут с Келом к его дому, чтобы получить пакет с рыбой, но внутрь не заходят. Март опирается плечом о косяк раскрытой двери – угловатый очерк, подсвеченный закатом. Коджак оседает у его ног.

– Особняк смотрится хорошо, – говорит Март, оглядывая гостиную.

– Долгая работа, – говорит Кел. – Много еще надо успеть доделать, пока зима не заявилась.

– Ты, я гляжу, себе подмастерье завел, – говорит Март, наклоняясь и вынимая веточку у Коджака из шерсти. – Это чуток ускорит дело.

– В смысле?

– Трей Редди тебе помогает.

Кел ждал этого не одну неделю, но совпадение по времени занятное.

– Ага, – говорит он, отыскивая в буфете большой пакет-струну. – Ребенок искал работу, ну я и прикинул, что мне не помешает.

– Я тебя не предупреждал разве насчет Редди? – укоризненно спрашивает Март. – Вахлачье. Подметки на ходу режут и тебе же назавтра продают.

– Предупреждал, – соглашается Кел. – Я ж не знал, какая у малявки фамилия, так и не сразу понял, кто это. И у меня вроде ничего не пропало.

– Следи за инструментами. Их можно загнать за пару фунтов.

Кел лезет в морозилку за ледницей.

– По-моему, вполне нормальный пацан. Этого хватит, чтоб рыба дождалась Малахи?

Март переспрашивает:

– Пацан?

– Трей.

– Трей Редди – девчонка. Ты не просек, что ли, братец?

Кел резко выпрямляется, ледница в руках, глаза нараспашку.

Марта пробивает на смех.

– Ты гонишь? – Март качает головой. Говорить он не в силах. Ржет так, что складывается пополам, стучит клюкой по полу. – Трей, бля, – мужское имя.

От Келова возмущения Март гогочет еще пуще.

– Краткое от “Терезы”, – с трудом выдает он сквозь смех. – Ты б поглядел на себя!

– Откуда мне было знать?

– Боже святый, – выговаривает Март, выпрямляясь и вытирая глаза костяшками пальцев, все еще хихикая. Судя по всему, ничего смешнее с ним не приключалось много недель подряд. – Тогда все понятно. А я-то голову ломаю, какого черта-дьявола тебе надо – девчоночку при себе держать, а ты, оказывается, ни ухом ни рылом, что она вообще девчонка. Куда там нахер Банахер[55], ну?

– Малой похож на мальчишку. Одеждой. Стрижкой, бля.

– Я б решил, что она, может, лесбиянка, – говорит Март, прикидывая возможности. – Подходящее время выбрала для этого, уж всяко, если так. Замуж может и все такое, теперь-то.

– Ага, – произносит Кел. – Везет.

– Я за это голосовал, – уведомляет его Март. – Священник в городе грозился на мессе, что отлучит любого, кто проголосует за, но я его слушать не стал. Хотел посмотреть, что дальше будет.

– Понятно. – Кел расслабляет голос. – И что же было дальше? – Первоначальное потрясение прошло, и ему не хочется показывать Марту, до чего сильно злится он на Трей. Более того, Кел даже не вполне понимает, почему так злится, если учесть, что Трей никогда и не говорила, что она мальчик, – но злится Кел все равно.

– Да мало что, – признает Март с некоторым сожалением. – В этих местах уж точно. Может, в Дублине геи бросились жениться и в мать, и в душу, а у нас тут я про такое не слыхал.

– Вот поди ж ты, – замечает Кел. Марта он слышит лишь отчасти. – Почем зря достал священника.

– Да нахуй его. Старый брехун, привык свое гнуть. Никогда он мне не нравился, башка как у Джаббы Хатта. Здоровее оно, когда мужики с мужиками живут, как-никак. Головы друг дружке не морочат. Пусть и женятся, раз уж на то пошло, чего мелочиться.

– Не помешает, – говорит Кел. Выстукивает ледницу о кухонную стойку, забрасывает кубики льда в пакет.

Март наблюдает за ним.

– Если Трей Редди у тебя не ворует, – говорит он, – тогда чего ей от тебя надо? Редди эти, им же вечно чего-то надо.

– Плотницкому делу поучиться, – говорит Кел. – Оплаты не просил… не просила. Я подумывал, не дать ли ей пару дубов, но не уверен, что она это воспримет правильно. Что скажешь?

– Редди от денег никогда не откажется, – говорит Март. – Но ты гляди в оба все же. Незачем ей думать, будто ты рохля. Ты ей позволишь и дальше приходить, раз теперь знаешь, что она девица?

Ни за что на белом этом свете Кел не дал бы девочке болтаться у него во дворе – какое там в доме.

– Еще не успел про это подумать, – говорит.

– Зачем она тебе тут? Не надо мне про то, что тебе нужна помощь с этим клятым бюро.

– Она толковая. И мне веселее.