Искатель боли

При ближайшем рассмотрении, это оказалось змеей. Змеей, уступившей свое тело чьей-то злой сущности. Эта бестия разрослась настолько, что выступающие костяные наросты разорвали ее кожу, а каждая чешуйка на ее шкуре сделалась толстой, словно золотой акат. От этого подвижность несчастного пресмыкающегося значительно снизилась, сделав ее неуклюжей и неповоротливой. Однако подобное обстоятельство совсем не мешало ей с бешеным шипением кидаться буквально на все, что появится в ее поле зрения.

Это противное отродье я нашинковал с превеликим удовольствием, превращая своими зачарованными саями змеиную плоть в тонкую дурнопахнущую нарезку. При этом, где-то бесконечно далеко, на самой границе между восприятием и воображением, я заслышал гневный рев демона, который обитал в этом до неузнаваемости измененном чешуйчатом. И грешник во мне сразу же возликовал, превратившись в мстительное и безжалостное нечто, которое только и делало, что выискивало своих извечных врагов. Принести им боль и страдания стало единственной целью, определяющей все мое бытие. Что вы теперь скажете, демонические твари?! Не думали, что мы поменяемся местами?! Теперь вы прячетесь от меня, а я кружу поблизости, слушая биение ваших гнилостных сердец…

Первое время жрецы пытались меня приструнить и заставить занять свое место в колонне обоза, но я самым наглейшим образом их игнорировал. Вроде бы до моего слуха даже донеслась какая-то ругань с участием глухого баритона Кавима. Но звучала она так приглушенно, словно мои уши оказались набиты плотной ватой по самые перепонки. Судя по всему, храмовники требовали от южанина, чтоб он держал меня возле себя и не позволял шататься по лесу. Однако когда я прямо в процессе их перепалки распластал на лоскуты еще одну одержимую тварь, не получив даже царапины, они, наконец, примолкли.

Убедившись, что одержимые животные не представляют для меня большой угрозы, орденцы махнули на меня рукой и позволили чудачить, бегая вокруг обоза. Жрецы хоть и с особенным интересом поглядывали в мою сторону, но не рисковали ко мне лезть с расспросами. Они видели, что я с упорством сумасшедшего занялся охотой на демонов, и мне просто не до них.

Встрепенулись они лишь раз, когда я наткнулся на здоровенную гориллу, превосходящую меня ростом на целых две с половиной головы. Потусторонний дух столь неистово исковеркал ее скелет, что теперь в этом полумертвом животном с трудом можно было узнать обезьяну. Уверяю, встретить такого «красавца» перед собой — это последнее, чего может захотеться человеку. Только представьте себе огромный бугристый череп, ставший кривым и кособоким, словно горшок неумелого гончара, который венчает вытянутая на собачий манер морда. Прибавьте к этому длинные кривые клыки, торчащие во стороны и рвущие плоть, да еще лопнувшую в нескольких местах шкуру, сочащуюся темной сукровицей и обнажающую узлы мощных мускулов. Уродство этого порождения Дикого материка было не менее велико и противоестественно, чем у виденной мной ранее змеи. А учитывая размеры гориллы, можно было сказать, что и того хуже.

На предостерегающий окрик главного храмовника я не обратил ровно никакого внимания. Зло осклабившись, я бросился прямо в объятия монструозных обезьяньих лап, походящих теперь на заскорузлые древесные корни. Я был совершенно уверен, что никогда не встречал такой страхолюдины, и не мог понять, почему от нее веяло чем-то неуловимо знакомым. Чем-то таким, что я уже видел миллионы и миллиарды раз. Движения образины казались мне до боли предсказуемыми и характерными, так что тварь, как бы ни старалась схватить меня, никак не могла осуществить желаемого. Я просто-напросто знал все ее хитрости наперед.

Когда мимо моей головы пронеслась когтистая черная пятерня, обдавая макушку сквозняком, а нижняя конечность обезьяны одновременно попыталась лягнуть меня, я неожиданно для себя все понял. Ну конечно же! Вонючий бес! Вот кто свил гнездо в теле этого животного! Ах, как же я ненавидел этих подлых гавкающих шакалов!

Злоба подхлестнула меня, и укрепленные огнем Анима Игнис руки принялись с неистовой скоростью кромсать тушу отродья бездны. По ушам ударил полный ярости и боли вой, смешанный со змеиным шипением, но это было все, что демон мог мне противопоставить. В чужом теле против грешника, который к тому же обладал еще и Искрой, у него не было даже тени шанса. К тому моменту, когда ко мне подоспели трое храмовников, горилла превратилась в совершенно неопасную гору содрогающегося кровоточащего мяса.

— Небесная тысяча, мальчишка! — Рявкнул на меня один из жрецов, выглядящий самым старшим. — Ты совсем ослаб умом?! О чем ты думал, бросаясь на одержимого зверя?!

— Я думал, как истерично будет биться демонический дух в умирающем теле, когда мои клинки десяток раз проткнут его вместилище! — С нескрываемым садистским удовольствием ответил я. — И, может быть, о том, как этой твари не захочется возвращаться в свою Преисподнюю. Им ведь тут наверняка очень нравится, раз они не переставая лезут из своего мира.