Искатель приключений

В самом деле, Эмрода, богатая, знаменитая красотою и роскошью, живущая открыто, дающая блистательные празднества, непременно должна была привлечь к себе отборнейших повес и развратников высшего общества. Таким образом, Эмрода без сомнения могла сделаться самой модной куртизанкой, а особняк ее – нейтральным местом, в котором фальшивомонетчики имели возможность встречаться с сыновьями знатных вельмож и ловить рыбу в мутной воде.

Предложение, сделанное в таком виде, можно было принять, и Эмрода действительно приняла его. С той минуты молодая женщина явилась в свете под псевдонимом госпожи де Сан-Люкар (к чему это испанское имя?) и изумила Париж великолепием своих экипажей. В скором времени во всей столице только и говорили, что о прелестной иностранке, о ее отеле, о ее вечерах. Вошло в моду бывать у нее и среди знатнейших вельмож королевства, многие добивались милости быть приглашенными на ее вечера. Никогда женщина не имела больше поклонников, чем Эмрода, и однако – странное дело! – у ней не было ни одного любовника.

Эмрода скоро приобрела над своими сообщниками неограниченную власть. Начальник фальшивомонетчиков скоро умер, и молодую женщину провозгласили царицей этого странного общества. Это-то царство хотела она теперь передать Раулю. Такова была сущность рассказа Эмроды. Она окончила его, говоря:

– Эта верховная власть в моих руках не более чем опахало… В твоих – она была бы скипетром… Рауль, принимаешь ли ты ее?

Молодой человек обдумал все, пока Эмрода рассказывала.

Потому он отвечал не колеблясь:

– Принимаю.

– Да здравствует же король! – вскричала Эмрода.

И обвив обеими руками голову своего возлюбленного, она страстно поцеловала его.

– Теперь, – спросила она через минуту, – мой король должен мне сказать, когда он хочет явиться своим подданным.

– Моим подданным? – повторил Рауль, смеясь. – А кто они?

– Члены подземной и таинственной колонии.

– Обитатели Проклятого Замка, не так ли?

– Именно.

– Мы поедем, когда тебе будет угодно, любезная Эмрода.

– У меня нет воли… реши сам…

– Хочешь сегодня?

– Я хочу, чего хочешь ты.

– У тебя могут быть другие планы.

– Мой план – любить тебя всегда, мой Рауль… У меня нет других планов.

– За сколько времени можем мы приехать в замок?

– Часа через четыре… у меня на дороге три перемены лошадей.

– Можно в замке заночевать?

– Так же удобно, как здесь; в нем все приготовлено для приема. Мы найдем и ужин, и теплую комнату.

– Едем же через два часа.

– Почему же не раньше?

– Я должен буду на минуту оставить тебя.

– Куда же ты идешь? – спросила Эмрода с оттенком ревности.

– К себе домой.

– Зачем?

– Я должен предупредить, что я не вернусь на ночь…

– Предупредить! Кого?

Рауль не мог удержаться от улыбки.

– Моего бедного камердинера, – отвечал он, – моего верного Жака… единственное существо, любившее меня на этом свете, прежде чем ты полюбила меня…

– Ну так ступай же, – сказала Эмрода, – и возвращайся скорее…

Говоря таким образом, она позвонила. Прибежал лакей. Эмрода приказала подать карету, которая стояла запряженная день и ночь.

В этом-то великолепном экипаже приехал Рауль в свою скромную квартиру. Он не хотел взять с собою Жака; но оставил ему денег, предупредив, что, может быть, не вернется дня два или три. Потом он снова сел в карету и возвратился в отель Эмроды, который с этих пор считал своим.

Рауль заметил, что у крыльца дожидалась другая карета, и узнал, что курьер уже ускакал вперед распорядиться о перемене лошадей. Эмрода ждала своего возлюбленного уже одетая. На ней била фиолетовая бархатная шуба на дорогом меху. Маленькая серая пуховая шляпка чуть держалась на ее очаровательной головке. В этом наряде молодая женщина была восхитительнее обыкновенного. Рауль заметил ей это. Эмрода поблагодарила его поцелуем.

Карета, в которой они должны были отправиться в замок, была чрезвычайно удобна, но очень проста, без всяких украшений, без позолоты, без гербов, без вензелей; кучер и лакей были в серой ливрее без галунов. Лошади, чудеснейшей породы, были гнедые, а сбруя черная, словом, этот экипаж не должен был привлечь ничьего внимания. Разве только поразительная красота лошадей могла бы остановить на себе взгляд знатока.

Рауль и Эмрода сели радом, и карста покатилась.