Искатель приключений Эмиас Лэй

– Не знаю, – сокрушенно ответил Эмиас. – Я не мог удержаться. Она была такая гладкая, плешивая и круглая, – вы понимаете…

– Я понимаю. О, злой мальчик! Ты, может быть, убил его, негодный? Умер он?

– Не думаю, чтобы он умер; его макушка издала слишком сухой звук. Но не лучше ли мне пойти и рассказать все сэру Ричарду?

Бедная мать, невзирая на весь страх, с трудом могла удержаться от смеха при виде совершенного хладнокровия Эмиаса (что было не из последних способов проявления его нахальства) и, чувствуя, что не в силах с ним справиться, по обыкновению, послала его к крестному. Эмиас повторил свой рассказ. Затем сэр Ричард спросил:

– Что же он собирался сделать с тобой, молодчик?

– Ударить меня, потому что я не написал своего упражнения, а вместо того нарисовал его портрет.

– Так твое искусство испугалось побоев?

– Ничуть – я слишком привык к ним, но я был занят, а он так отчаянно торопил меня. И если бы вы только видели его плешивую голову, вы бы и сами ее разбили!

Сэр Ричард двадцать лет тому назад на том же месте – почти при тех же обстоятельствах – разбил голову отцу Виндекса Браймблекомба, своему школьному учителю. Следовательно, он мог руководствоваться собственным опытом.

– Послушай, Эмиас, кто не умеет слушаться, никогда не сумеет управлять. Если ты сам не можешь подчиниться дисциплине сейчас, ты не сможешь заставить подчиняться ей полк или экипаж, когда вырастешь. Согласен ли ты со мной, молодчик?

– Да, – сказал Эмиас.

– Тогда возвращайся сейчас же в школу, и пусть тебя высекут.

– Прекрасно, – согласился Эмиас, считая, что дешево отделался.

Между тем лишь только мальчик вышел из комнаты, сэр Ричард откинулся на спинку кресла и стал смеяться до слез.

Эмиас вернулся в школу и сообщил, что согласен быть высеченным. Старый учитель, чья макушка уже была залеплена пластырем, заплакал слезами радости над возвращением блудного сына, а затем так отхлестал его, что Эмиас целые сутки не мог об этом забыть.

Но в тот же вечер Ричард послал за старым Виндексом, который вошел к нему дрожа, со шляпой в руках. Протянув старику кружку глинтвейна, Ричард сказал:

– Итак, господин учитель, мой крестник отличился сегодня больше, чем следует. Вот пара золотых, чтобы оплатить врача.

– О, сэр, «благодарю тебя и Господа», но мальчик ударил слишком сильно. Тем не менее я отплатил ему добром и в наказание засадил его выучить одну из басен Федра[15]. Сэр Ричард, вы считаете, что это слишком много?

– Какую? Не ту ли о человеке, который, играя, ударил львенка и в конце концов был съеден им?

– О, сэр, вы все шутите. Но, в самом деле, мальчик – хороший мальчик, живой мальчик, но более забывчив, чем Лета[16], и было бы лучше, если бы он ушел из школы, потому что я никогда не смогу его видеть без головной боли. Кроме того, в прошлую пятницу он сунул моего сына, как вы бы сунули мяч, в печку, хотя тот годом старше его, потому что, сказал он, мой Джек похож на жареного поросенка. И больше того, ваша милость, он – хвастун и забияка. Он скоро доведет до смерти кого-нибудь, если его вовремя не обуздать. Только месяц тому назад я слышал, как он оплакивал себя подобно Александру, когда ему некого было больше завоевывать. Он говорил, что жаль, что он так силен, потому что он уже переколотил всех байдфордских мальчиков и ему больше не с кем меряться силами. Поэтому, как рассказал мне мой Джек, в четверг на прошлой неделе он напал на молодого человека из Барнстэпля, торговца чулками, человека совершенно взрослого и такого крупного, как любой из нас (Виндекс был ростом пять футов четыре дюйма в башмаках на высоких каблуках), и сбросил его с набережной прямо в грязь за то, что тот сказал, что в Барнстэпле есть девушки красивее (простите, что я говорю о таких пустяках: меня побуждает к этому моя преданность), чем в Байдфорде. Он предложил сделать то же со всяким, кто осмелится сказать, что Рози Солтерн, дочь мэра, не самая прекрасная девица во всем Девоне.

– Эге! Повторите-ка это еще раз, мой дорогой сэр, – произнес сэр Ричард, который таким путем подошел ко второму пункту обвинительного акта. – Я спрашиваю, дорогой сэр, откуда вы слышали все эти милые истории?

– От моего сына Джека, сэр Ричард.

– Послушайте-ка, господин учитель, ведь не удивительно, что ваш сын попал в огонь, раз вы пользуетесь им как собирателем сплетен. Но это – система всех педагогов и их сыновей, с помощью которой они воспитывают из детей шпионов и подлиз и подготовляют их – сударь, вы слышите? – к гораздо более жгучему пламени, чем спалившее нижнюю часть вашего сына Джека. Поняли вы меня, сэр?

Бедный педагог, так ловко пойманный в свою собственную ловушку, дрожа, стоял перед своим патроном, который, как наследственный глава «Мостового объединения»[17], снабжавшего средствами школы и прочие благотворительные учреждения Байдфорда, мог одним движением пальца вышвырнуть его вон и разорить дотла. Он тяжело дышал от страха, пока сэр Ричард продолжал: