Искатель сильных ощущений. Сочинение Каменского

В самом деле, довольно! Просим извинения и у «почтеннейшей» публики и у талантливого автора за эту длинную выписку, которая была необходима. Вот уж подлинно «как заговорит о сотворении мира, так волосы дыбом станут», по словам Тяпкина-Ляпкина в «Ревизоре»…[8] Вот истинная лекция «о проницаемости природы и склонности человека к чувствам забвенной меланхолии!..» Понимаете ли вы хоть что-нибудь в этом сумбуре слов, выражений, восклицательных знаков и точек несчастного, «разочарованного» Энского, который гоняется по свету за «сильными ощущениями»?.. А между тем автор умел придать призрак какой-то связи этой куче мусора, этой луже фраз, умел придать этой галиматье какой-то кажущийся, внешний смысл, даже, с первого раза и для неопытнейшего взгляда, что-то похожее на мысль. И вот в этом-то умении мы и видим его юмор, его иронию: сделай он все это бессмыслицею, бросающеюся прямо в глаза, – и тогда из сатиры вышла бы карикатура, из художественных образов размалеванные рожи, – и его цель не была бы достигнута. Но он поступил в этом так искусно, что, мы уверены, многие не почтут его романа за злую сатиру; но, в простоте сердца, примут его в самом деле за действительное изображение «сильных ощущений».

Впрочем, мы не можем не заметить автору и его недостатков, которых он очень и очень не чужд. Увлекшись духом сатиры и юмора и слишком углубившись в объективное изображение словесной и деятельной фразеологии, он иногда и от себя пишет почти таким языком, каким говорит его герой Павлик Энский. Недостаток, очень понятный и очень извинительный в молодом авторе, еще не успевшем вполне овладеть объективным миром! Да и вообще слог г. Каменского, как это и прежде мы замечали ему, бывает иногда уж очень кудреват, а местами даже и изыскан. Еще сделали бы мы замечание, если б не боялись промахнуться, – это о стихах, которых в романе г. Каменского очень много. Неужели, например, вот и это стихи:

Но люди, люди, приглядитесь,
Чему смеюся я?..
Смеюсь ли я, как человек,
Иль вслушайтесь в безумца смех! —
И подивитесь,
Не иссушили меня слезы,
Так может быть захохочусь,
Так может в смехе напрягусь,
И разорву мои железа,
Как вырывает цепь безумец из стены?.. (Ч. I, стр. 307).

Может быть, остроумный автор включил такое множество стихов для полноты сатиры, намекая на «Аммалат-Бека»; но стихи в этой повести, хотя и Марлинского, прекрасны и полны истинной поэзии… Впрочем, эти стихи недаром, не без какого-нибудь умысла… А! да это из письма «разочарованного» Энского, который порет дичь в огромных письмах к другу своему Леониду, который тоже страждет «разочарованием» и несет ужасную чепуху.

Мне изменила Каролина, мой тип Брюно, хочу быть корсером. Мойка! вырвись из берегов твоих, разлейся катаклизмом, затопи это человечество, взбурись океаном, съединись с вечным морем и на волнах твоих унеси меня туда! туда! туда?!!?!..!..!.. (Ч. I, стр. 305–305).

Кто это так кричит и бредит такою восторженною галиматьею? – Все он же, все Энский же.

От души поздравляем русскую публику с романом г. Каменского, как с приятным подарком, который доставит ей много сладостных минут. Он заставит содрогаться и плакать от ужаса и других «сильных ощущений» тех, которые простодушно примут роман за действительное выражение «сильных впечатлений», – и заставит до слез хохотать тех, которые поймут тайную мысль романа и истинную цель автора; следовательно, те и другие останутся довольны, а это главное для полного успеха…

Примечания

Искатель сильных ощущений. Сочинение Каменского (с. 504–510). Впервые – «Отечественные записки», 1839, т. VII, № 12, отд. VII «Современная библиографическая хроника», с. 15–23 (ц. р. 14 декабря; вып. в свет 15 декабря). Без подписи.

Авторство устанавливается на основании письма Белинского к Боткину от 3–10 февраля 1840 года. «Чтоб узнать, что такое русская читающая публика, надо пожить в Петербурге. Представь себе, что двое литераторов приняли мою ругательную, наглую статью о романе Каменского за преувеличенную похвалу и наглую лесть Каменскому и упрекали за то Краевского. Вот вам и публика!»