Искатель Ветра. Основание

— Сначала дела, а потом можешь считать нас обоих в увольнительной.

— Десяток секунд назад, ты меня поцеловал первый. Свои же правила нарушаешь? — вскинув бровь весело спросила девушка.

— Правила существуют для того, чтобы ограничивать тех, кто их не устанавливал. Удобно, не правда ли? — Генар ехидно усмехнулся, затем поморщился и пояснил, — Я на самом деле не хотел сближаться с тобой. Но устав и даже затаенные обиды не могут изменить того, что между нами. Я не хочу, чтобы ты была просто оружием. Стань частью меня. Моей правой рукой. — предложил Рич и вгляделся в ярко-синие глаза напротив.

— Вот как? Значит, то, чем мы собираемся заняться, можно считать онанизмом? — Лина чуточку покраснела и нежно провела ладонями по его мускулистым плечам.

— Только если ты согласна. Проживи эту жизнь рядом со мной. И я не предам тебя, как и себя, даже если этого потребуют боги. — Рич расслабился, от жара их тел прохладная вода начала нагреваться, а широкая ванна оказалась очень удобной и для двоих.

— Я сдохну со скуки, Ричи. Ты запрешь меня в золотой клетке и научишь лаять по команде, сделаешь декоративной болонкой. Я так жить не смогу, в один прекрасный день сорвусь, порешу охрану и сбегу. — прижавшись к мужскому торсу обнаженной грудью, девушка заболтала ногами, вскидывая вверх веселые брызги.

Ричард легконько ее шлепнул по попке и поймав игривый взгляд, сжал упругую ягодицу. В задумчивых серых глазах, Лина видела нежность и страсть, хоть и на строгом лице оставалось надменное выражение. Раньше это ее очень бесило, но теперь блондинка лучше его понимала. За безразличием и высокомерием, Ричард всегда прятался тогда, когда не знал, что ему делать. Когда ему было страшно. Вздохнув, Лина опять опустилась щекой ему на плечо и тоскливо произнесла:

— Твой папочка уготовил тебе судьбу не просто правителя, а скорее живого бога, заключившего союз с основными концепциями этого мира. Он хочет, чтобы ты, как титан, взвалил на свои плечи ответственность за судьбу всего сущего. Мне это не нравится, Ричи. Ты сильный, я знаю, но ты неизбежно рехнешься. Не сразу, а постепенно, сам поверишь в свое небесное предназначение. Законы человечности и морали станут для тебя не больше чем рекомендациями. Я не хочу это все видеть.

— Хочу тебя расстроить, но ничего не изменится. — парень опустил вторую ладонь ей на попку и легонько сжал, от чего огонь желания прокатился по всему телу девушки, — Я и так считаю людей ниже себя. А мораль и все это прочее… Ты сама в это веришь? Гермесу приходилось идти на сделки с совестью, мне не придется. Нет совести, нет и сделок. Я…

— Тот еще лгун. Разумеется, ты бездушный мудак, собственник и тиран, но в тебе все еще есть человечность. Ты любишь и помнишь мать, хотя не несешь в себе ее гены. Сохранил вещи Гермеса, хотя мог их попросту выкинуть. Те дети могильщиков? Ты был рад, что смог сохранить им и их родителю жизнь. А еще, ты никогда по-настоящему не пытался меня подчинить, скорее наоборот постоянно злил и подстегивал к тому, чтобы я тебе противоречила. И не криви рожу, я все это давно поняла! Я не дам тебе это все потерять. Не позволю от этого отказаться. — перебив своего капитана, Искательница с каждым словом распалялась все больше, как от похоти, что жгла изнутри ее тело, так и от других, непривычных ей чувств, идущих из глубины ее сути.

— Замолчи и послушай. Пожалуйста. — убрав руки ей на талию, серьезно и собранно попросил Генар, Лина вскинула голову, оперлась о его грудь и кивнула, — Когда мне было двенадцать, отец навестил нас с матерью и подарил мне собаку. Это был пес карликовой породы, мало ел, мало гадил, экономная роскошь для жителя среднего города. Мы тогда скрывались в Вангелосе. Два года спустя, когда я успел к нему привязаться, Генар Старший мне сообщил, что у собаки неизлечимое генетическое заболевание и посоветовал его усыпить. Разумеется, я его не послушал и пошел по ветеринарам, но они все лишь разводили руками. А Боб, так я назвал своего пса, начал слабеть на глазах. Отказывался есть. Стал проявлять признаки агрессии. А затем и вовсе покусал маму.

Солнцеволосый вздохнул, застыв словно изваяние, его мышцы напряглись, словно стальные канаты:

— Они умерли оба. Это то, что я называю — проиграть. Первый, но далеко не последний случай, когда я пошел наперекор его рекомендациям. Сейчас мой пес — это ты. Если я дам слабину, ты покусаешь весь мир. Но я стану сильнее, тогда мне не придется тебя убивать. Найду другое решение. Так что мне пока с планами папочки по пути. Понимаешь? Я все еще мальчишка, что бегает по ветеринарам, хотя единственное правильное решение лежит перед носом. — жесткая, покрытая мозолями, ладонь сомкнулась у Лины на горле, подобно стальным тискам, и сразу бессильно разжалась, — Я просто не хочу больше проигрывать.

— Ты узнал о судьбе и Нездешнем лишь после того, как заключил свой контракт. — подозрительно прищурившись, резонно заметила Лина, — А сейчас заявляешь, что это частично ради меня? По-моему, ты просто лепишь, чтобы я расслабилась и ты мог без проблем залезть ко мне в трусики.