Искатели

"Вот уж нелепая смерть может состояться, — подумал Платон. — Осенью хватятся меня, и даже объяснить никто не сможет, как я погиб, где и почему".

— …Что сами не выпили, то уничтожили, разбили, — оказывается, говорил о чем-то Карл. — Сегодня сдали их, Томсона с Джеррисоном, космопатрулю полицейскому. Забрал мутантов этих полицейский один. Точнее, одна. Эффектная такая женщина.

— Вижу я, как вы чините, — не сдержался Платон. — Тарелку не ремонтируете, а развлекаетесь: то играете, то стреляете. Сколько времени прошло, и все на том же месте.

— А теперь и чинить уже не надо, — произнес что-то непонятное Карл. — Само все восстановилось… А если про спирт, то я уже и из грибов пытался его гнать, но безуспешно…

— Погодите, как само?.. — прервал его Платон.

— Все новенькое теперь стало, — совсем непонятно отозвался маленький гомункулус. — Да! Не научились еще такие деревья выращивать, чтоб на них выпивка и закуска росли.

— А я слышал, на Земле, еще в древности у карибских пиратов такие были, — подумав, заговорил Платон. — Они, впрочем, всегда там были. В Центральной Америке есть такие пальмы…

— Винные пальмы! — подсказал из кармана вездесущий компьютер, сразу догадавшийся о чем речь.

Карл почему-то сдвинулся с места. Развернулся, описав на своем велосипеде полукруг по улице.

Платон уловил его взгляд, направленный на остров:

— Нет, там не винная, я ее видел… Так вот, — продолжал Платон. — Когда-то пираты обрубали верхушку у такой пальмы, дробили в ней сердцевину, а потом пенек этот затыкали затычкой. Через несколько недель внутри получалось вино. Грубоватое, может быть, но для пиратов годилось… Так и до зимы здесь можно просидеть, — помолчав, опять заговорил Платон. — Хотя здесь зимы не бывает. Здесь вообще ничего не бывает.

— Да ладно, — заговорил гомункулус. — Молодежь опять что-нибудь придумает, учинит.

— Учинит, в этом сомнений нет. Вижу, что вы передумали тарелку клеить, — горько завершил Платон. — Попадалово с этими марсианскими сокровищами.

"Даже сны о Марсе перестали сниться", — мысленно добавил он.

— …А ром на галеоне был, на "Млечном пути", — говорил Карл. — Только он теперь в море и морской водой слишком сильно разбавлен. Черт меня побери, джентльмены, если это не так. Как сказали бы два этих удода… — Он провел рукой по затылку, будто искал там колпак с бубенчиками. — Да, война на астероиде Зима! Пять выстрелов, я считал, и еще один взмах шпагой — это уже Эпильдифор. Вот уж понюхали пороху. Нанюхались.

В комнате зазвенел звонок местной виртуальной связи. На тротуаре перед домом медленно стал проявляться полупрозрачный призрак.

"Кукулькан", — узнал Платон.

Постепенно стало заметно, что прозрачный индеец выглядит чем-то необычайно довольным, будто непохожим на самого себя.

— Все! Закончился злой рок, — воскликнул он. — Оказалось, и добрый рок тоже бывает. Открытие сделали, радуйтесь, профессор! Открыли не что-нибудь — эффект обратимости времени. Наконец, свершилось!

— Открытия нам по пути уже встречались. Для нас полезнее другое — чтоб здесь "Обсидиановую бабочку" отремонтировали, — с неудовольствием попытался остановить его Платон. — Сегодня целый день об этом говорю.

— Вернули "Обсидиановую бабочку". Прежнюю. Из глубины времени. Новая теперь тарелка, свежепостроенная, как шестьсот лет назад, — радостно сообщил Кукулькан. — Догадались, нашли принцип движения во времени.

— То есть починили, наконец? — не веря себе, спросил Платон.

— И чинить теперь не надо. Зачем новую чинить?.. Говорю же, такой же стала, какой ее мои предки сделали. Хоть сейчас лети.

— Ну, не совсем такая же, — наконец, заговорил, молчавший до этого Карл. — Мы тоже крепко руки приложили. Успели, много своего добавили. Одни интерьеры теперь чего стоят. Новейший дизайнерский стиль, я даже названия его еще не запомнил… — Карл помолчал, глядя вниз, на раздавленные своим велосипедом гнилые яблоки на мостовой. — Да нет. Зря профессор нас все бранит. Все же лучше, чем раньше, стала. Сколько одних технических решений новых внесли. На уровне изобретений. Я вот…

Платон понял, что надо остановить возникающую ненужную ему дискуссию. Эти двое внизу попытались затормозить его нетерпеливый призыв немедленно отправиться к тарелке.

— Может вам, профессор, какой-нибудь транспорт найти, — предложил Кукулькан.

— Изыщем. Теперь уж подождите еще немного, — поддержал его Карл. — Сейчас уже недолго ждать.

— Ничего, пешком дойду, — твердо решил Платон. — Здесь все близко, а значит — быстро.

Над дверью летающей тарелки висел лозунг, транспарант "Ничего невозможного не бывает".

"Восклицательный знак забыли поставить, — подумал Платон. — А лучше — три".

— Когда изучали здесь этот древний двигатель, а он на перемещении во времени работает, и сделали это открытие. — Кукулькан, наклонив свою угольно-черную голову, первым вошел в дверь "Обсидиановой бабочки".

— Какой же области науки посвящена ваша будущая диссертация, профессор Кукулькан? — церемонно спросил Платон. — Упоминаю это звание, немного опережая ход времени.

"Как часто сейчас звучит это слово "время", — подумал он.