Искатели

Наумов выключил кабель, они взяли лопаты и пошли к ограде. Взошла луна… Снег был зеленым, земля синей. Чтобы вырезать кабель и сделать вставку, котлован пришлось расширить. Лопаты звенели о мерзлую землю. Андрей вскоре скинул пальто, повесил на ограду.

Работали молча. Якушев вернулся и ломом стал разбивать закаменелые комья. Новиков, Саша и Усольцев приехали вместе на такси. Усольцев был заспанный и ворчливый. Новикову этот ночной аврал, это вдохновенное тревожное ожидание нравились.

— А как вы думали, Усольцев? Таковы гримасы науки! — приговаривал он, потрясая лопатой. — Вот этим мы защищаем истину. Копайте, копайте. Она там, на дне.

Якушев разжег костер, поставил в огонь припой для монтажа. Желтый свет пламени играл на их потных красных лицах. Они по очереди сменяли друг друга. У Новикова и у Андрея ноги стали мокрыми. Предусмотрительный Усольцев приехал в старых высоких сапогах. Было два часа ночи, когда Наумов взял ножовку и, сидя на дне котлована, начал отпиливать кабель. Все стояли, опираясь на черенки лопат, и слушали, как визжал раздираемый зубьями пилы металл.

Отпиленный кусок кабеля, упругий и теплый, отнесли в будку. Наумов снял стальную ленту брони, осторожно удалил смоляные волокна джута. Свежий запах далеких лесов наполнил воздух. Тускло блеснул свинец. Наумов ножом ловко разрезал свинцовую трубку, разогнул ее, вынул запеленатый в желтую бумагу кабель, поднял его к свету. Толкая друг друга, вытянув шеи, все они смотрели на вощеную поверхность бумаги.

— Оно! Вот! Есть! — разом тихо и громко произнесло несколько голосов. Посредине кабеля на желтой бумаге черной кляксой обозначалась подпалина. Она проходила насквозь через десятки слоев бумаги до медных жил кабеля, отсасывая электронный поток в землю. Это и было место утечки. Процесс разрушения только начинался. Подобно язве, он омертвлял здоровые клетки изоляции. Кабель был обречен.

— Через две-три недели он бы пробился, — мрачно определил Наумов.

— Значит, локатор показал правильно! — закричал Новиков. — Правильно! Колоссально!

Он хлопнул Наумова по плечу, схватил Андрея за руку обеими руками.

— Андрей Николаевич! — замирающим голосом сказал Саша.

Счастье на миг осветило их лица. Наумов снял кепочку, ее измятый козырек не способен был выразить такое ликование. Они пожимали друг другу руки, взахлеб вспоминали события сегодняшнего вечера. Просто им попался редкий случай: сразу два повреждения. Локатор показал ближайшее. Они наперебой объясняли, почему там, на двести восьмидесятом метре, получился такой маленький всплеск… Держись, Тонков! Милый, голубчик локатор не подкачал… А кто надумал проверить? Наумов. Ай да старик! Подумать только, что было бы, если бы не Наумов, — тогда доказывай, что ты не верблюд!

Только теперь они заметили, какие они перемазанные, выходной синий костюм Андрея был весь в земле.

Надо было монтировать вставку. Наумов убеждал, что он справится сам с Якушевым, но, разумеется, все отправились на котлован помогать им.

Андрей зашел в будку, присел на корточки перед развороченным кабелем.

— Что ж это получается… — бормотал он сухими губами.

Он встал, вышел в сквер, не разбирая дороги, по снегу зашагал к костру. Снова взял лопату. Усольцев начал что-то выговаривать ему насчет мокрых ног и простуды, он отмахнулся.

— Подожди-ка… Подожди-ка, — повторял он, бросая землю в котлован. — Подожди-ка.

Он так ушел в себя, что не заметил, как котлован закидали землей, его остановил общий хохот. Оказалось, что он нес на лопате землю из котлована обратно, в отвал.

Андрей стоял на грязном, затоптанном снегу, держа на весу лопату с комьями рыжей земли.

— Подожди-ка, — сказал он громко. — Если так, то что же получается? Выходит, локатором можно определять повреждения, которые еще только… Будущие повреждения? Факт! Чего же вы молчали?

Как они не догадались? Это же было ясно всем, даже сонному Якушеву. Зависть, хорошая зависть больно кольнула Новикова — почему он не сообразил такую очевидную вещь? Простофиля.

Простота, да к тому же очевидная, наиболее сложное дело в науке. Она появляется в самом конце долгого и извилистого пути. Электрическая лампочка несравненно проще первых дуговых фонарей. Понадобились сотни лет, чтобы от громоздких водяных колес перейти к маленькой гидротурбине.

Была половина третьего ночи, когда Наумов включил кабель. На темной стене студенческого общежития вспыхнуло несколько окон.

— Свети, — сказал Андрей. — Свети спокойно.

— Пропустить бы теперь в порядке профилактики грамм по двести, — сказал Наумов.

Они почувствовали, как иззябли и продрогли.

— Друзья, — предложил Андрей, — пошли ко мне. У меня, кстати, кое-что приготовлено.

И тут он впервые вспомнил о Марине. Неужели ушла? Да, да… Она что-то говорила. Ну, конечно… Как же я мог так? Ну и пусть. Я не мог иначе.