Читаем Искатели необычайных автографов полностью

Искатели необычайных автографов

Владимир Артурович Левшин , В Левшин , Эм Александрова , Эмилия Борисовна Александрова

— Отчего же! Вон один из них разгуливает по канату. Жонглер.

Действительно, между двумя столбами, вбитыми перед недостроенным баптистерием, был натянут канат, по которому запросто прохаживался невысокий, похожий на балетного чертенка паренек. Его гибкую, ладную фигурку плотно облегало красное трико.

Люди, затаив дыхание, следили за его движениями. Иногда он делал вид, что падает. Все ахали, но в последнее мгновение паренек либо повисал вниз головой, зацепившись ногой за канат, либо усаживался на него верхом, и тогда зрители награждали ловкого гимнаста гулкими хлопками.

Мате показалось странным, что паренька величают жонглером: ведь он ничем не жонглирует! Но Фило объяснил, что в средние века понятие «жонглер» отличалось от нашего, нынешнего. Жонглер — значит попросту бродячий комедиант. Канатоходец, акробат, плясун, певец, клоун…

— Вот так попросту! — засмеялся Мате. — Целый театральный комбайн. Кажется, у нас это называется театром одного актера. Так ведь?

— Так, да не так, — буркнул Фило.

— Может быть, выскажетесь подробнее?

— Как-нибудь в другой раз. Не видите разве? Я собираюсь взять автограф у этого даровитого мальчика.

Мате только рукой махнул. Ну, не скоро теперь попадут они к Фибоначчи!

Между тем людям надоело просто смотреть на гимнаста. Они решили вызвать его на разговор.

— Эй, жонглер, — кричал ему снизу тот самый детина, что изображал волка, — ты почему нынче такой молчаливый?

— С чего ты взял? — отвечал тот. — Я болтаю без передышки.

— Почему же тебя не слышно?

— Потому, что я болтаю ногами.

— Пока ты болтаешь ногами, язык у тебя болтается зря.

— Не все сразу, приятель. Вот кончу болтать ногами, начну действовать языком.

— Так ты действуешь ногами и языком по очереди? Ну, этак всякий может. А ты попробуй-ка вместе!

— Ишь чего захотел! — сверкнул зубами жонглер. — Так и проболтаться недолго. А мне что-то неохота болтаться на виселице. Ну, да где наша не пропадала… Рискну, спою вам новую песню!

В руках у него непонятным образом очутился бубен, и, ловко аккомпанируя себе, он запел. Толпа с азартом ему подпевала.

ПЕСЕНКА ЖОНГЛЕРА

Эй, шуты и скоморохи, Дурачки и дуралеи, Вы совсем не так уж плохи, Многих умников мудрее! Плут-купец плутует тонко, А дурак ловчить не станет: Не обвесит он ребенка, Ротозея не обманет. Эй, шуты и скоморохи, Дурачки и дуралеи, Вы совсем не так уж плохи, Многих умников добрее! Губы в сале у монашка, С виду ж постник и смиренник. Дурень рад бы съесть барашка, Да постится век без денег. Эй, шуты и скоморохи, Дурачки и дуралеи, Вы совсем не так уж плохи, Многих умников честнее! В замок взят дурак для смеха. Он синьора забавляет, Только кто кому потеха, Кто при ком шута играет? Эй, шуты и скоморохи, Дурачки и дуралеи, Вы совсем не так уж плохи, Многих умников мудрее!

Кончив петь, жонглер сделал сальто и с последним ударом бубна очутился на земле. Однако долго ему на ней пробыть не пришлось: восхищенные зрители подхватили его и принялись качать.

— Молодец, жонглер! — кричали ему. — Браво!

Но больше всех надрывался Фило. Мате смотрел на него с недоумением: можно ли так неистовствовать?

— Не мудрено! — оправдывался тот. — Ведь это талант! Понимаете, настоящий талант…

— Я понимаю только одно, — сказал Мате, — из-за ваших воплей на нас обратили внимание.

Фило повернул голову и обмер: на него уставилась ощеренная волчья пасть.

— Поглядите-ка на них! — сказал «волк». — Я таких ряженых сроду не видывал. Эй, красавчики, вы кем нарядились?

Филоматики растерянно переглядывались.

— Э, да они, никак, немые, — издевательски продолжал «волк». — Сейчас мы им языки поразвяжем.

— Стойте! — вмешался «барашек», который тоже оказался рядом. — Уж не генуэзцы ли к нам пожаловали?

— Генуэзцы, генуэзцы! — зашумели кругом. — Эй, баран, беги за стражей, а уж мы их покараулим, голубчиков.

Тут уж Мате не на шутку струхнул.

— Погодите, друзья! — отчаянно завопил он. — Какие мы генуэзцы? Мы ученые!