Искатели прошлого

— В общем, я не хочу отсюда бежать. Мои взгляды и политические убеждения остались, какие были, я не сторонник его режима, но… знаешь, я ведь только сейчас начал жить по-настоящему, — Дэнис взглянул на меня из-под упавших на лицо волос, и это не был взгляд счастливого человек. — Может быть, это отвратительно… И все-таки теперь я веду ту жизнь, для которой создан. Я останусь здесь, а тебя скоро передадут представителям Трансматериковой компании. Я попрошу его, чтобы с тебя сняли кандалы…

— Вряд ли он согласится.

Завораживающий, как темная вода, низкий голос Властителя нас обоих заставил на секунду замереть — не иначе тот использовал, ради драматического эффекта, какие-то легкие чары. К тому же я не заметил, когда он успел зайти в комнату, что само по себе странно.

Взглянув на Дэниса, он небрежно мотнул головой в сторону двери. Невесело посмотрев на меня, Дэнис вышел, и следом за ним серой тенью скользнула Лайя. Мне это беспрекословное подчинение совсем не понравилось.

— К твоему сведению, Залман, мне здесь все подчиняются беспрекословно.

"Кроме меня".

Я скрестил на груди скованные руки.

— Ты плохо усваиваешь уроки.

Мерсмон опять был в кесейской одежде из черной кожи, драгоценные камни на диадеме Властителя ослепительно горели в свете зловещей люстры с плафонами-черепами.

— Если вы снова хотите драться, снимите с меня оковы и дайте мне дуэльный меч. Так будет интересней для нас обоих.

Он насмешливо хмыкнул. Возникло уже знакомое ощущение, как будто у меня в черепной коробке роются чьи-то холодные бесцеремонные пальцы. Я попытался избавиться от них, вытолкнуть…

— Залман, это делается не так.

— А как? — спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Ну, этого я тебе не скажу. Разве что сам найдешь способ… Любопытно, ты осуждаешь меня, но не за то, за что осудило бы большинство. При всей примитивности своего мышления ты поразительно тактичен и либерален, и у тебя вызывает неприятие только то, что ты трактуешь, как проявление жестокости. Это настолько редкая реакция, что я, пожалуй, кое-что тебе объясню. Что ты знаешь о чарах окаменения?

— От них каменеют.

— Молодец! — его жесткие губы иронически искривились. — Что тебе известно о последствиях, осложнениях?

— Я же не колдун, — напомнил я, начиная испытывать глухую злость.

— Правильно, не колдун — то есть, не специалист, однако берешься судить специалистов. У каждого, кто подвергался воздействию чар окаменения, если не принять мер, со временем развивается заболевание, схожее с артрозом — отложения солей, суставы теряют подвижность и постепенно каменеют. Кирсан не предупредил вас об этом, чтобы не потерять клиентов. Существует только одно эффективное лекарство — причинить человеку боль на грани выносимого, достаточно длительную. Кирсан этого не сделал. Полагаю, он побоялся, что ты пришибешь его, если он об этом заикнется. Я исправил его ошибку. Дэнис получил противоядие, в котором нуждался, артроз ему больше не грозит.

— Вы должны были объяснить все это заранее, тогда ему легче было бы вытерпеть.

— Залман, с точки зрения примитивного сознания это звучит ужасно, однако все же попробуй представить себе разницу между игрой в истязания и пресной медицинской процедурой.

"Нет, Кирсана я бы не пришиб. Другое дело — тебя!"

— Вот поэтому и будешь сидеть на цепи, — он усмехнулся, словно чем больше я злился, тем лучше у него становилось настроение, и, оглянувшись на дверь, повысил голос: — Эфра, можешь войти!

Она первым делом присела в реверансе, потом спросила:

— Мой господин, теперь вы разрешите освободить Залмана от оков? Он убедился, что с его другом все в порядке, и будет вести себя тихо.

— Я бы на твоем месте за него не ручался. Вдруг ему взбредет в голову спасти всех пленных или совершить еще какую-нибудь благородную глупость? Он посадит на голодный паек мою темную гвардию и разнесет половину замка до прибытия каравана. Он уже успел вызвать меня на поединок.

— Мой господин, прошу вас, не надо, простите его… — Эфра смотрела испуганно, и меня удивило то, что она так за меня переживает.

— Я не принял вызов, — успокоил ее Властитель. — Раз уж я, как утверждают мои оппоненты, являюсь воплощением абсолютного зла, в этом мире должно существовать и воплощение абсолютного добра, хотя бы одно-единственное, — он насмешливым кивком указал на меня. — Было бы жаль уничтожить такую редкость, правда?

— У него ссадины от оков, — жалобно сообщила Эфра. — На левой руке уже кровоточит. Пожалуйста, разрешите хотя бы забинтовать!

— Снимать с него кандалы нельзя, а в остальном можешь делать с ним все, что хочешь, — уже повернувшись к выходу, бросил Властитель. — На то время, пока он здесь, дарю его тебе.

— Благодарю вас, мой господин! — Эфра просияла.

Если посмотреть, как они общались, она походила скорее на вышколенную секретаршу, какие работают в офисах нашей компании, чем на обожаемую жену.

— Залман, никогда больше не вызывай его на поединок, — попросила она шепотом, подойдя ко мне вплотную, когда дверь за Властителем закрылась. — Вдруг он принял бы вызов?

— Вот и получил бы.