Искатели сбитых самолетов

— Шутки вы шутите! — И, погрозившись, сказала: — Нет уж, чтобы вы не растекались мыслью по древу, я вам сама составлю тезисы о том, как вы жили когда-то и какими были первые пионеры, по которым надо равняться. Вы начнете с того, как у нас в стране и кем была придумана первая в мире пионерская организация.

— Видите ли, пионерское движение никто не придумывал, не выдумывал. Оно возникло само, из естественного желания ребят-подростков активно участвовать в общественной жизни, помогать своим отцам и старшим братьям улучшать окружающую действительность…

— Нет, нет. Это нам не подходит. Что же нашим ребятам улучшать, когда у нас и так для них все хорошо сделано! — прервала меня Владлена Сергеевна.

Она вздохнула и посмотрела на меня с сожалением и тревогой. Верно, она подумала: перед ней не тот лектор, который был запланирован.

Мы вышли на площадку перед жилыми корпусами, где журчали фонтаны, услаждая гипсовых детей, застывших в разных позах веселья.

На видном месте стояла широкая скамейка с изогнутой спинкой, привезенная, очевидно, из Ленинграда.

— Это у нас провинная, — сказала Владлена Сергеевна, — здесь наш директор с провинившимися беседует… Вы понимаете, в такой обстановке, где видно, что сделано у нас для детей, им легче внушать…

Владлена Сергеевна, приглашая меня, протянула руку, но, взглянув по направлению ее руки, я увидел на скамье змею!

Она обвилась вокруг одной из планок сиденья, посверкивая пестрой шкуркой. Сама собой поднялась моя палка — и трах по гадюке!

Палка в куски, а пестрая гадючья шкурка по-прежнему переливается на солнце.

— Так это по дереву вырезано! — разглядев, смутился я.

— Ну, конечно же, так и знала, что Торопкина работа, — отшатнулась Владлена Сергеевна, — как живая!

— Вашего пионера работа?

— Да, и все это перочинным ножом. Раз-раз-раз — и вот, пожалуйста, такое художество!

— Вот это да! А чем это раскрасил он так, что змеиные чешуйки, как живые, откуда взял такие краски? Это ведь не акварельные и не масляные. Вы не знаете?

— Не знаю. Наша воспитательница не разрешала нам ножики брать — вот это я знаю. Это было самое запретное… Не было у нас возможностей для таких фантазий…

— А жаль, глядишь, открылись бы такие вот таланты.

— Ну, конечно, очень могло быть… Только наша воспитательница была твердых правил — что общему делу может повредить, то она изгоняла…

— И добилась успеха?

— И еще какого, из рядовых воспитательниц выдвинулась в директора детдома. В газетах о ней писали!

— Так ведь это она для себя добилась успеха. А какое влияние она оказала на судьбы своих воспитанников, вот в чем вопрос.

— Неплохое, — и Владлена Сергеевна повела узким плечом, — я на судьбу не жалуюсь.

Я внимательней оглядел ее — действительно, стройная, ладная, грешно ей жаловаться на судьбу. И занимается любимым делом — с удовольствием играет в пионерработу с вверенными ей детьми. Как с живыми куклами!

— Когда человек собой доволен, это еще не означает, что и другим он приносит счастье.

— А на всех не угодишь, — отпарировала Владлена Сергеевна, — главное, чтоб тобой на работе были довольны!

Спорить было бесполезно, слишком разны были наши понятия. И наступила неловкая пауза.

— Ой, — прервала ее восклицанием моя наставница, — нам уже на беседу пора! Сейчас я проверю, как все организовано.

Взглянув на часы, она унеслась куда-то со свойственной ей быстротой и легкостью. Мелькнула ее пушистая голова на тонкой шее, как золотистый одуванчик, и исчезла. А через несколько минут смотрю — уже снова бежит, за ней тащат мимо меня ковры и коврики, спешит Сема Журавейский с фотоаппаратом и с тетрадью для исторических записей. Да, организатор она хоть куда.

Собранные на беседу ребята сидели очень живописно под развесистой елью, как под шатром, на расстеленных коврах.

— Это мой отряд, самый дисциплинированный во всем лагере, — счастливо улыбнулась Владлена Сергеевна, — мои милые, послушные братцы-кролики!

Приглядевшись, я не увидел никого из понравившихся мне ребят. Ни Морячка, ни естественника Яшу, ни лесных сестер. «Братцы-кролики» все были в белых рубашечках, при галстуках. И сидели тихо. Впрочем, один толстый паренек с округлой физиономией пожевывал травинку, и его нос смешно двигался на неподвижном лице. Да одна девчонка, прикрыв фартуком корзинку с клубком шерсти, украдкой вязала на спицах.

Это сразу заметила вожатая.

— Ф-фу, Зиночка. На такое мероприятие, и ты опять со своей мещанской корзиночкой!

— Но я же буду ушами слушать, Владлена Сергеевна, а руками вязать! Пока говорят, я полварежки…

— Вот я выкину все эти ниточки-клубочки, полварежки!

— Ой, не надо!

Рыженькая девочка, отдернув, спрятала за ствол ели корзиночку, накрытую какой-то вышивкой, и приготовилась слушать, напустив маску внимания на свое скуластенькое лицо.

Девочка с ангельским личиком, обрамленным золотистыми локонами, скользнула к вожатой, усевшейся в центре, и уставилась голубыми глазками в ее строгое лицо.

— Смотри на лектора, Лизочка, — шепнула ей вожатая.

Собравшись с мыслями, я приступил к беседе на тему «Какими были первые пионеры».