Искатели счастья

− Знаешь, Юра, какие обвинения выдвигают противники канонизации Государя Николая? Те же, что в своё время фарисеи − Спасителю. Это, конечно, слабохарактерность, использования волхвования с помощью нечистой силы. Разумеется то, что не победил врагов и не изгнал их из страны, не пресёк предательства. По окружению прошлись, выплеснув лавины лжи на их головы. А как же! Не с интеллигентными фарисеями дружил, а с простым народом из глубинки, не с заумными богословами, а с подвижниками чистой веры. Не могут простить Божиего помазания, добровольной жертвенности за народ. И так пункт за пунктом. И те же приёмы: ложь, лжесвидетельства, вот это – «пусть лучше один погибнет, чем весь народ», предательство за серебренники. А как они себя выгораживают − целую религию придумали, чтобы убийство своё оправдать. Сколько денег ухлопали на это, сколько людей подключили! Это же целая медиа-империя − фильмы, газеты, книги, премии! И наказание нынешним противникам будет то же: кому петля на осине, кому «дом ваш будет пуст», а кому «камня на камне не останется». Несчастные, бедные люди!

Государь Николай Александрович со святым семейством Архиерейским собором был причислен к лику святых. На место покойного владыки прислали другого − епархиального бухгалтера. С его появлением храмам и монастырям увеличили отчисления в епархиальную казну. Священники и монахи стали носиться по благодетелям и заработкам с трубками сотовых телефонов в обеих руках − делали деньги. Только отец Марк по-прежнему продолжал молиться и принимать страждущих, большинство безмездно. Тут ему новый владыка припомнил непослушание прежнему епископу и вопиющее невыполнение нынешнего плана денежных поступлений − и прогнал из епархии отца Марка вон.

  Отец Марк передал дела новому настоятелю, собрал небогатые пожитки и вместе с диаконом отбыл в неизвестном направлении. Через месяц позвонил диакон и сообщил, что их довольно тепло принял один южный архиепископ, знакомый батюшке по Афону. Помолился владыка, подумал по-стариковски неспешно и отправил отца Марка в дальний приход, «подальше от глаз начальства, которого велено бояться и на глаз лишний раз не попадаться».

Многие духовные дети батюшки поехали за ним. Кто-то продавал квартиры, кто-то сдавал в наём, приезжали в глухое село и покупали там недорогие дома.

Не сразу и далеко не в первых рядах приехал к отцу Марку и я.

Отдыхали мы как-то в августе в Сочи. Народу − тьма, жара − не продохнуть, от автомобилей в воздухе непрерывно висел удушливый смог. Мы всем нашим семейством с детьми и двумя бабушками ходили на пляж, как на работу, и терпели все издевательства нашего сервиса. В ушах постоянно стояли вопли: «горячие хачапури!», «холодное пиво!», «домашнее вино!», два дня на пляже у самой кромки воды плескалось полуобглоданное тело мертвого дельфина; по воде, прямо между телами плавающих отдыхающих с ревом носились водные мотоциклы. На рынке и в точках Общепита круглые сутки в очередях стояли потные голодные люди. Через неделю самоотверженного загорания на пляже и купания в мутной воде, пахнущей бензином, тухлой рыбой и мочой  − мы устали и решили хотя бы разок пропустить посещение пляжа.

 В тот день и произошло одно событие, которое почему-то надолго запомнилось. Может быть потому, что я его обозначил для себя, как «последняя волна». Да, это было похоже на волну, которая нахлынула и накрыла с головой. Зашли мы на рынок, выбирали овощи. Взял я в одну руку плоский и розовый помидор, в другую − круглый и бордовый… Вдруг под сводами здания, в просторном воздушном пространстве пролились аккорды электропиано и первые слова «Time, it needs time…» суперхита «Scorpions» «Still loving you» − я замер с помидорами в руках, да так и простоял до конца песни неподвижно. Потом оглянулся, нашел источник звука и бросился к прилавку, за которым торговал дисками печальный мужчина лет пятидесяти в бейсболке с логотипом «NY». Из-под кепки выбивались седые длинные волосы, стянутые резинкой в жиденький, но длинный хвост. Нет, диск «Скорпионов» мне не достался − кто-то более прыткий выхватил его у меня из-под носа. Зато странный торговец сказал, что «если уж так вставило», то на набережной есть кафе «Ностальгия», где собираются любители «старого доброго рока», и пригласил меня «зайти на огонёк».