Искатели счастья

Как ни странно, выпускные экзамены мы с Лешкой и Зоей сдали успешно. Наши родители очень постарались, чтобы выпускной бал запомнился на всю жизнь. Лешка даже уговорил отца пригласить на вечер самую популярную группу города, которая неофициально называлась «Огнеупорные кирпичи». Шампанское лилось рекой, в туалете желающим разливали водку и портвейн. К середине выпускного бала почти все были пьяны от спиртного и громыхающей музыки. Мы с Зоей успели покружиться в романтическом вальсе, потом решили «тряхнуть стариной» под ритмичную «Шизгару» («Venus»). На сцену выскочила девушка с черными волосами, как у солистки  «Shocking Blue» цыганочки Маришки Вереш, и, залихватски двигая костлявым тазом, нагло-испуганно заголосила:

A Goddess on a mountain top

Was burning like a silver flame.

The summit of Beauty in love

And Venus was her name.

− Ты моя богиня на вершине горы! − переводил я песню Зое на свой лад, − Ты сияешь, как серебряное пламя. Ты самая красивая и любимая! А имя твоё − Зоя!

She's got it,

Yeah, baby, she's got it.

Well, I'm your Venus, I'm your fire

At your desire.

«Шизгара! − орали мы с Зоей что было сил, − эх, бэби, шизгара! Вэлл, а ю венус, а ю файя, эд ё-дыса-ё»!

Потом выходили на улицу, жадно вдыхали свежий ночной воздух, удивляясь прозрачной голубизне белой ночи. Потом всей гурьбой вышли встречать восход солнца и по проспекту пошли в центр города. Там на центральной площади таких как мы выпускников толпились уже тысячи. Потом по трущобам спустились к реке. Там жгли костры, снова пили вино, размахивая пиджаками, сияя белизной рубашек и платьев, танцевали под магнитофон. То в кустах, то прямо на бетоне набережной вспыхивали драки, сплетались в объятьях пары, слышались грязные ругательства. Но в ту ночь ничего не могло испортить нам настроения. Мы знали, что это последние мгновения нашего детства. Мы прощались друг с другом и проживали последние часы детства, как умели. Плакали и смеялись, дрались и обнимались. А впереди… О том, что будет дальше, мы даже не догадывались.

  Испытание на выживаемость

Не смотря на уговоры отца остаться и поступить в местный университет, я уехал в Горький, который принято было называть по-старому − Нижний Новгород. Или просто Нижний. Вступительные экзамены сдавал я довольно легко. Думал, что здесь мне аукнется школьная избалованность и учительское всепрощение. Знал, что в моих знаниях имеется немало пробелов. Но оказалось, нас не плохо «натаскали» в школе, и конкурс в шесть человек на место не стал помехой моего успешного поступления.

В общежитии «абитура», как нас называли, расселилась достаточно удобно. Но после зачисления в студенты нам объявили, что первокурсники обязаны найти себе жилье в частном секторе. Для этой цели в деканате имелась книга с адресами. Я выписал несколько адресов в тетрадку и пошел «по людям».

Некоторые углы и комнаты были уже заняты. Ради любопытства я осматривал жилищные условия и все больше впадал в уныние. Трущобы городского дна − единственное определение, которое находилось в моем лексиконе для характеристики того, что я видел. «Удобства во дворе, мыться в районной бане или в тазике, готовить нельзя − ходите в столовку, пятнадцать рубликов в месяц», − поясняла опухшая от пьянства домохозяйка, с трудом проглатывая привычные матерные слова. Те, кому посчастливилось занять угол, глуповато смеялись, демонстрируя тем самым неувядающий оптимизм и презрение к бытовым мелочам.

На второй день поисков жилья я безуспешно обошел еще пять адресов. Вечером шагал мимо кирпичных и панельных домов с тысячами горящих окон и впервые в жизни чувствовал себя никому не нужным, одиноким и бездомным. Люди, шагающие мимо и живущие в этих домах, казались мне счастливчиками. Я им завидовал и упивался своей никчемностью.  В голове постоянно звучала песня Биттлз "Yesterday" («Вчера»):

Yesterday, all my troubles seemed so far away

(Вчера все мои проблемы казались такими далекими)

Now it look as though they're here to stay

(А теперь кажется, что они останутся навсегда)

Oh, I believe in yesterday

(Да, я верю во вчерашний день)

…

Now I need a place to hide away)

(А сегодня мне нужно место, чтобы укрыться

Oh, I believe in yesterday.

(Да, я верю во вчерашний день.)

О, жестокий мир! О, мое ничтожество! Неужели придется с позором возвращаться домой? Ни за что!