Искатели сокровищ

– Думаю, да, однако я не хотел бы войти в учебники по истории как человек, который лишил мир вожделения. И честно говоря, все эти рассуждения насчет истинной любви кажутся мне какими-то детскими, что ли.

– Похоже, я уже начинаю к тебе привыкать, – сказала я. – Я уже только немножко боюсь.

Дизель ухмыльнулся.

– Все дело в заниженных ожиданиях. – Он потянулся и почесал живот. – Есть хочется. У тебя случайно не осталось тыквенных маффинов?

Я сунула ноги в кроссовки и зашнуровала их.

– У меня есть и тыквенные, и черничные маффины. А еще я думаю, что ты идиот.

– Да, я это часто слышу.

Дизель спустился за мной по лестнице и выбрал себе маффин с черникой.

– Хочу еще раз съездить в Гарвард, – сказал он. – У меня есть к Джулии несколько вопросов. Я что-то не понял с этими свиданиями. Сначала я думал, что Риди верил, что эти сонеты каким-то образом дадут ему истинную любовь, и все, что ему нужно сделать, – это просто найти правильную женщину. Но все оказалось не так. Эти женщины были частью его поисков камня. Не думаю, что Риди был заинтересован в том, чтобы найти истинную любовь лично для себя.

Примерно через час мы нашли Джулию в кабинете Риди.

– К сожалению, у меня всего несколько минут, – сказала она. – У меня лекция.

– Мне хватит, – успокоил ее Дизель. – Есть женщины, которые утверждают, что в последнее время встречались с доктором Риди. Наша семья хотела бы понять, насколько серьезно он к ним относился. И мы подумали, что вы могли бы это знать.

– Во-первых, я хотела бы сказать, что относилась к доктору Риди со всем уважением. И думаю, что он считал меня своим близким другом. Если отбросить всю эту лирику, должна заметить, что он не всегда вел себя рационально в делах, которые каким-то образом были связаны с Джоном Лавеем. Он считал, что книга сонетов Лавея была громадным прорывом. Он говорил, что она содержит в себе первую подсказку насчет местонахождения камня Вожделения. Он даже нанес визит какому-то человеку на Луисбург-сквер, которому, по сведениям доктора Риди, принадлежит предмет, содержащий вторую подсказку.

– А вы случайно не знаете, что это за предмет или что это за подсказка? – спросил Дизель.

– Нет. Знаю только, что доктор Риди видел этот предмет, однако не смог его расшифровать. По его убеждению, расшифровать эту подсказку может только тот, кто по-настоящему верит в истинную любовь. Можете считать меня циником, но лично я думаю, что, вполне возможно, и нет там никакой подсказки.

– Выходит, он искал женщину, которая искренне верит в истинную любовь, чтобы та расшифровала для него эту самую подсказку, – сказала я Джулии.

Она кивнула и озабоченно посмотрела на часы.

– Да. Простите, но, боюсь, мне уже пора бежать.

– Один последний вопрос, – остановил ее Дизель. – Кто такая Анна?

Щеки Джулии слегка покраснели.

– Она была еще одной женщиной, ищущей истинную любовь. Последней, насколько я знаю. И после встречи с ней доктор Риди очень изменился. Стал возбужденным и недоверчивым. Он даже обвинил меня в том, что я за ним шпионю, когда я ждала его перед кабинетом для нашей обычной еженедельной встречи.

– А вам о ней что-нибудь известно? Фамилия? Как она выглядит?

– Нет, ничего. Только имя – Анна.

Джулия ушла, а мы остались в кабинете Риди.

– Здесь обязательно должно быть что-то, что могло бы нам помочь, – сказал Дизель. – Какой-нибудь адрес в Бикон-Хилл на клочке бумаги. Карта. Номер телефона этой самой Анны.

– Думаю, нам бы очень помогло, если бы у нас была книга сонетов.

– Только если бы мы знали, что следует искать. У Вульфа эта книга есть, но я что-то не вижу, чтобы он сильно продвинулся вперед. Прислал Хэтчета, чтобы тот выкрал ключ. Подозреваю, что ключ этот нужен ему для чего-то большего, а не просто открыть замочек. Я уверен, что Вульф открыл эту книгу безо всякого ключа.

Я села в кресло Риди и внимательно оглядела его письменный стол. Я еще вчера прошлась по тому, что лежало сверху и в выдвижных ящиках, но все же решила это повторить. Я подумала, что если подсказка существует, то она должна быть где-то под рукой. Риди постоянно сидел за столом, делал разные записи, занимался своими исследованиями. Одним из предметов у него на столе была книга о жизни и творчестве Ван Гога. Вчера мне это показалось несущественным, но сегодня я обратила на нее внимание, потому что вспомнила слова библиотекарши о том, что обложка книги сонетов Лавея напомнила ей картину Ван Гога с цветущим миндалем. Холст, масло, закончена в 1890-м году, на ней изображены ветки цветущего дерева на фоне голубого неба. Входит в экспозицию музея Ван Гога в Амстердаме, но в данный момент путешествует в составе передвижной выставки.

Книжка была заложена компьютерной распечаткой того, что на первый взгляд казалось точно такой же картиной, однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что имеются некоторые отличия. Кто-то эти отличия обвел кружками, а на полях написал «частная коллекция» и адрес на Луисбург-сквер.