Искатели жребия

Калинов решил не обращать внимания на этот дьявольский хохот.

— Зачем вам Крылов?

— Какое это имеет значение? — ответила она вопросом на вопрос.

— Немалое. — Калинов вздохнул. — Может быть, я пошлю одного из своих самых близких друзей на верную смерть? И не говорите, будто я ошибаюсь!

— Ты его в самом деле пошлешь на смерть… Только не лги, что он твой самый близкий друг. Разве не ты украл у него девушку, ставшую потом твоей женой? Разве семнадцать лет назад он не желал твоей смерти?

«Скажите, пожалуйста, — подумал Калинов, — экая осведомленность!»

— Кто вы? О том, что было семнадцать лет назад, известно только нам с Игорем…

— Как видишь, нам тоже известно. Остальное неважно.

— Нет, — сказал Калинов. — Даже если я продаю душу дьяволу, я должен отдавать себе отчет…

— Я — не дьявол! — перебила она. — Дьявола не существует, он живет в тебе самом. И ты не продаешь душу. Ты продаешь жизнь обыкновенного человека… Разве в твоей работе тебе никогда не приходилось совершать подобные сделки?

Калинов крякнул:

— Приходилось. Но то были враги.

— Крылов и есть враг!

— Чей?

— И твой тоже.

— Ерунда! Я не верю голословным утверждениям. Мне необходимы факты.

— Придется поверить без фактов. — Она встала из кресла, неторопливо подошла к входной двери и заперла ее.

Калинов усмехнулся:

— Запертая дверь вместо фактов — хороший раз говор!.. Я так понимаю, что за шантажом последует запугивание…

Она не обратила никакого внимания на его реплику.

— Тебе же будет лучше, дурачок, — сказала она, — если ты ничего не будешь знать. А угрызения совести можно и пережить… Поверь мне — это знание слишком велико для тебя.

— Ни одно знание — как бы велико оно ни было — не стоит угрызений совести. И уж тем более оно не стоит жизни друга.

Она вернулась в кресло и вперилась в Калинова своими зеркалами. Потом спросила с сожалением:

— Значит, нет?

— Увы! — Калинов развел руками.

— Зря, — сказала она. Потом придвинулась, опершись грудями о край стола, и прошипела: — Ты причиняешь нам много хлопот, но в конечном счете повредишь только себе. Все равно в субботу Крылов будет мертв!

— Не будет, — сказал Калинов спокойно. — Я позабочусь об этом. — И добавил, улыбнувшись: — Неужели тебе не больно? Посмотри, как ребро врезалось в твой молокозавод!

Она опустила голову. Он резко перегнулся через стол и сорвал с ее носа зеркальные очки. Она зажмурилась. Калинов удовлетворенно хмыкнул. Она была очень похожа на девушку-американку, снимок которой показывал ему Милбери, но вряд ли это был один и тот же человек. Мордашка американки была живенькой, а черты лица лже-Норы выглядели несколько застывшими. Словно пластиковая маска. По-видимому, она имела менее развитую мимику, чем настоящая Нора Шепард.

— Зря ты это сделал, — сказала она монотонным голосом, не открывая глаз. — А впрочем, как знаешь!

Она откинулась на спинку кресла и подняла веки.

— О господи! — Калинов отшатнулся и выронил зеркалки.

У нее были неживые глаза. Они двигались в глазницах, но зрачки были мертвы: они даже не дрогнули, когда она опустила и вновь подняла веки. Но самое страшное было не это, самое страшное было в том, что ее глаза не имели взгляда. Они попросту не видели ни Калинова, ни комнаты, ни дневного света. Ничего вокруг.

— Зря! — Она медленно начала подниматься, рваными движениями — как манипуляторы — протянула к нему руки.

Он отшвырнул кресло и прыгнул назад, вытаскивая из кармана парализатор. Отскочил к стене. Она басовито хохотнула. Калинова заколотило.

— Зря! — Она начала обходить стол, слепо ударилась об его угол. Стол с грохотом отлетел в сторону. Словно на него наскочил робот с разладившейся программой. Хохоча, она шагнула вперед, по-прежнему протягивая к Калинову руки. Пальцы были чуть согнуты и мелко дрожали. Как от вожделения…

И тогда Калинов выстрелил. Уровень был максимальным. Разряд пришелся ей в голову, пшеничные волосы вспыхнули и мгновенно сгорели, хорошенькое личико превратилось в черную безглазую лоснящуюся маску. Воротник комбинезона начал тлеть.

Она не обратила на выстрел никакого внимания, только замогильный хохот стих.

— Зря-а-а! — прошептала она, с треском разлепляя черные склеившиеся губы, и сделала еще один шаг.

Калинов бросил парализатор и выхватил из-за пазухи пистолет. Получилось на удивление быстро.

«Боже, — подумал он, — неужели действительно ксены? Или…»

Больше он подумать ничего не успел.

— Зря! — Она прыгнула.

Калинов клюнул указательным пальцем спусковую скобу. «There was a sound of thunder», — вспомнил он по-староанглийски.

Нора дернулась, уронила руки, но сделала еще один прыжок. Калинов успел выстрелить дважды, прежде чем падающее тело сбило его с ног. Толчок был настолько силен, что Калинов крепко приложился затылком к стене и на мгновение поплыл.

— Шь-ря-а-а-а… — Ее скрюченные пальцы шевельнулись, проскребли по ковру, все еще пытаясь дотянуться до противника, и застыли.