Искатели злоключений. Книга 2

Фрау Пустель – так звали носатую ведьму – недолго размышляла о нашей дальнейшей судьбе. Вернувшись в дом и подойдя к темнице, в которой мы сидели, она внимательно посмотрела на бедных пленников и пробормотала:

– Жаль, что мне теперь нельзя есть мясного… Что ж, придется заставить их хотя бы поработать – все какая-то будет польза!

После чего ведьма ткнула длинным, кривым указательным пальцем в сторону Пугаллино:

– Ты станешь таскать воду из реки и хозяйничать в огороде!

Затем скрюченная «указка» переползла от Пугаллино ко мне:

– А ты, дружок, будешь помогать мне по дому: мыть полы, готовить еду, выносить мусор… Дел хватит, ты не волнуйся!

Когда указательный палец старухи переметнулся от меня к Кракофаксу, то дядюшка попробовал было заявить протест:

– Я – пуппетролль! И работать категорически отказываюсь! В моем возрасте…

– В вашем возрасте, – перебила его фрау Пустель, ехидно хихикая, – нужно сидеть дома с внучатами, а не мотаться по Фурхтбарвальду из конца в конец и охотиться на чужих гусей!

– Я не охотился… Я только хотел его погладить… – попробовал выкрутиться хитрюга Кракофакс.

Но длинноносая старушка не была наивной, жизнь в волшебном лесу научила ее держать ухо востро. Едва она услышала из уст моего дядюшки такое наглое вранье, как резко взмахнула рукой и прикрикнула на любителя рассказывать сказки:

– Хватит болтать, уважаемый! Посмотрите: от вашей лжи стали вянуть цветы в горшочках! Если они погибнут, то вам не сдобровать!

Затем разгневанная фрау Пустель перевела дыхание и уже спокойно продолжила:

– Мне лучше не перечить. А то сотворю с вами что-нибудь ужасное сгоряча, потом, конечно, пожалею, да будет поздно.

– Уж и сказать ничего нельзя, – буркнул Кракофакс и опустил низко голову. – Не в средние века живем, право голоса имеем!

Я дернул упрямого дядюшку за рукав и умоляюще взглянул на него: да прикуси ты язык, наконец! Погубишь и себя, и нас!

– Вот так-то лучше, – одобрила наступившее молчанье фрау Пустель. – Поработаете у меня с годик– другой, а там, глядишь, я вас и отпущу.

– Но я не умею работать, – признался Кракофакс, краснея. – Я никогда не работал так, как гнэльфы.

– Однако расчесывать шерстку моему коту вы, наверное, сможете? Пасти гусака на лужайке, менять ему подстилку?

Дядюшка весь перекривился, услышав о столь заманчивой перспективе, но спорить не стал и нехотя кивнул головой: пожалуй, с такими делами он справится!

– Учтите, – добавила ведьма, пряча ехидную улыбку в уголках рта по соседству с клыками, – я наложу на вас одно из моих заклятий. Так что даже не пробуйте убежать – у вас ничего из этого не выйдет!

И она, щелкнув костлявыми пальцами, словно испанская танцовщица кастаньетами, снова произнесла на непонятном языке замысловатую фразу.

– Теперь, если вы все же надумаете удрать, – проговорила фрау Пустель, опуская руки и доставая из кармана мятого платья ржавый ключ, – с вами приключатся ужасные корчи. Едва вы отойдете от моей хижины чуть дальше, чем на полмерхенмили, как вас тут же скрутит в бараний рог. Вы это хорошо поняли, красавчики?

– Понимали вещи и посложнее… – вздохнул я, выбираясь из вонючей клетки.

– Можете не повторять, фрау… – пробормотал, вылезая следом за мной, Пугаллино.

А Кракофакс ничего не сказал в ответ на вопрос ведьмы: разговаривать с ней у него отпала всякая охота.

Глава сорок четвертая

Не откладывая дела в долгий ящик, фрау Пустель приказала нам приступить к работе немедленно.

– Вы ведь не хотите лечь спать голодными? – спросила она, вручая Кракофаксу старинный гребень для расчесывания волос, мне большую сковородку, а Пугаллино два дырявых ведра. – До полночи, правда, еще далеко, сейчас только полдень, но время, увы, летит так быстро, что вы даже не успеете заметить, как наступит пора садиться ужинать.

– А обедать? – поинтересовался дядюшка, вертя в руках гребешок и поглядывая на огромного черного кота, дремавшего на продавленном кресле. – Когда у вас обед, фрау…

– Фрау Пустель, – представилась нам старушка и одарила нашу компанию «обворожительной» улыбкой. – У МЕНЯ обед в пять часов вечера, – сказала она, сделав ударение на словах «у меня». – А вот у вас обеда не будет. Зато часам к одиннадцати вы получите роскошный ужин из трех блюд: запеченную брюкву в собственном соку, пюре из брюквы и брюквенный кисель! Правда, кисель у меня без сахара, но расстраиваться не нужно: я дам вам его по целой чашке – фрау Пустель еще никто не называл жадиной!

– Вот это мы влипли… – прошептал Пугаллино упавшим голосом и поплелся, гремя ведрами, к выходу.

– Влип я, а вы из-за меня страдаете, – вздохнул Кракофакс и вытер платочком скупую мужскую слезу, предательски скатившуюся из левого глаза. – Не нужно мне было гладить этого гусака, пропади он пропадом!

– Ну-ну, – прикрикнула на него хозяйка дома, – еще сглазите! Ступайте к Кугелю и займитесь делом: бедняжка давно вас заждался!

И фрау Пустель подтолкнула дядюшку к креслу с котом. А мне приказала: