Искатели злоключений. Книга 2

Он не договорил и с головой ухнул в подводную яму. Я попробовал было схватить дядюшку за мелькнувшее перед моими глазами ухо, но поймал только всплывшую на поверхность шляпу. Чуть позже из глубоких пучин всплыл вслед за шляпой и путеводный жезл Кракофакса – кривая коряга. Булькнули воздушные пузырьки, и все успокоилось. «Неужели он утонул?!» – подумал я с ужасом и в растерянности взглянул на Пугаллино. Мой приятель тоже стоял в замешательстве и не знал, что предпринять: то ли броситься в темную пучину вылавливать горе-лоцмана, то ли вернуться к берегу, с которого мы начали свой скорбный путь.

К счастью, сам Кракофакс вывел нас вскоре из столбняка: не прошло и минуты с его молниеносного погружения в омут, как он появился из воды у противоположного берега. Ухнув в яму, наш бравый старикан не отступил назад, а продолжил движение вперед, но уже под водой. И в тот момент, когда мы с Пугаллино собрались было начать его оплакивать, он как раз достиг заветной цели.

– Штупайте шмелее, – прошамкал дядюшка, оборачивая к нам голову и не выпуская из зубов туфли, из которых ручьем стекала вода и выпрыгивали маленькие лягушата. – Шуть-шуть ишкупаечесь – только и вшего!

Обрадованный тем, что Кракофакс не утонул, мы с Пугаллино ринулись по его «следам». И вскоре оказались рядом с дядюшкой на мягкой зеленой травке.

– Подумаешь, немного промокли, – сказал Пугаллино, снимая одежду и тщательно ее выжимая, – зато от лесных чертей подальше ушли. Сюда они наверняка не сунутся, можете мне поверить!

– Глупые они, что ли, – в омут лезть! – поддержал я своего дружка и ловким щелчком сбил у себя с носа нахального жучка-плавунца. – Лесные черти – такие хитрюги!

В ответ на мою обидную реплику дядюшка сердито закашлял и стал снимать тяжелый, пропитанный насквозь тинистой влагой, сюртук. Но вдруг испуганно ахнул и схватился рукой за сердце.

– Тебе плохо? – встревожился я ни на шутку. – Скажи нам скорее, дядюшка!

– Очень, очень плохо… – прошептал побледневший, как мел, Кракофакс, и его дрожащая рука переползла во внутренний карман сюртука и вытащила оттуда мокрую бумажку, с которой стекала фиолетовая водичка. Свободной рукой дядюшка побровал поймать эти цветные капельки, но они, проскальзывая у него между пальцев, тихо падали на землю, издавая чуть слышное «кап… кап… кап…». И тут же уходили в рыхлую почву, не оставляя на память о себе даже малейшего следа.

– Какой ужас… – прошептал снова дядюшка, разворачивая бумажный лист и не находя в нем ни одного уцелевшего слова. – Весь текст покаянного письма госпожи Скорпины смыло водой! Теперь волшебник Гэг нам ни за что не поверит, и мы не получим от злюков обещанной награды!

– А почему это он нам не поверит? – переспросил я дядюшку, слегка даже обидевшись на него за такие речи. – Мы дадим волшебнику Гэгу честное слово, и он нам поверит!

– Ты думаешь, честное слово пуппетролля чего-то стоит? – посмотрел на меня Кракофакс изучающим, цепким взглядом. И сам же ответил: – Разумеется, оно чего-то стоит. Но вряд ли оно потянет на драгоценную жемчужину с кучей золотых монет впридачу. Я сам бы дал за него не больше двух гнэльфдингов – что же говорить о других!

Пока мы с дядюшкой спорили о стоимости честного пуппетролльского слова, Пугаллино успел развесить свою одежду на кустиках для просушки и теперь отдыхал, полеживая на мягкой травке и разглядывая у себя над головой голубое небо. Увидев этого «курортника», нам стало слегка завидно и мы тоже поспешили к нему присоединиться. Это было так здорово – лежать, ничего не делая, и только изредка поплевывать в проплывающие над тобой облака!

Но, как известно, все хорошее быстро кончается. Не успели мы толком отдохнуть и расслабиться, как мой дядюшка сотворил вторую ужасную глупость. И все из-за своей проклятой жадности, будь она трижды неладна!

Глава сорок вторая

Итак мы лежали на травке и поглядывали в проплывающие в небе курчавые облака. И вдруг мы услышали неподалеку от себя какие-то тихие, подозрительные звуки. Казалось, что-то кто-то напевает себе под нос немудреную песенку: «Га… Га-га-га… Га… Га-га-га…». Тут же мы все трое, как по команде, вскочили на ноги.

– Кажется, это – гусь! – прошипел, подражая невольно забредшей к нам птице, Кракофакс и стал торопливо одеваться и обуваться. – Давненько я не пробовал жареной дичи! Теперь попробую!

Мой дядюшка по своей дурной привычке как всегда преувеличил: только вчера вечером мы так наугощались у лесных чертей всякой всячины, что даже сейчас нам с Пугаллино совсем не хотелось есть. Тем более, чужого гусака. Однако мы тоже поспешно оделись и обулись и бросились вслед за неугомонным пуппетроллем.