Искажение

Он явился в «Потёртые страницы» неожиданно. Поговорил о Пророчестве – Обуза, который не нашёл ничего похожего даже в Архиве, развёл руками с предельной искренностью, – затем спросил насчёт каких-то книг, старинных, но сейчас совершенно ненужных, и после задал неожиданный вопрос.

– Ты уже начал разбираться в хозяйстве?

– Да, – подтвердил Виссарион. – И с тех пор мало сплю.

– Интересно?

– Безумно.

– А есть в Архиве информация, которую ты имеешь право разглашать? – дипломатично поинтересовался карлик.

В ответ Ушастый тяжело вздохнул.

Несмотря на широко распространённое мнение, Архивариусы не владели информацией, а берегли её, и многие документы, вроде секретных договоров и личных клятв, были им недоступны. Однако открытые разделы Архива содержали такой пласт знаний, что фраза Шаба насчёт «величайшего сокровища» не выглядела преувеличением.

– Что вам нужно? – тихо спросил Виссарион.

– Я… – было видно, что Авадонне нелегко даются слова, ему стыдно признаваться в поражении, но не признаться он не может. – Я переоценил себя, Обуза. Я затеял очень серьёзную интригу, поставил под угрозу свою жизнь… Не положение, а именно жизнь! Но не могу довести дело до конца. Стараюсь, но не могу. У меня не получается то, что я хочу.

– Что вам нужно?

– Библиотека символов Крепости, – быстро ответил карлик. – Она есть в архиве.

– Есть, – кивнул Виссарион. – Я не видел книгу, но название в каталоге указано.

– Принеси! – у Авадонны вспыхнули глаза.

– Взамен вы отдадите мне Книгу Жизни, которой я расплатился с Барадьером, – твёрдо сказал Обуза. – Она у вас.

Он не спрашивал, а карлик не отрицал.

Книга Жизни, одна из величайших Пяти, попала к Обузе после гибели Древних, но он был вынужден отдать её Авадонне. Потому что тогда он был много слабее баала.

Сейчас они как минимум сравнялись.

– Это очень опасная просьба, – негромко произнёс карлик, пристально глядя на ушастого. – Опасная и жёсткая, потому что у меня нет выбора.

– Помните о том, что мы друзья, – в тон ему отозвался Виссарион. – И сейчас навеки скрепляем нашу дружбу.

– Зачем тебе Книга?

– Она была в моей коллекции, и я хочу её вернуть.

В этом был весь Обуза – когда речь заходила о книгах, он превращался в сумасшедшего, но… С другой стороны, когда речь заходила о Пяти Книгах, в сумасшедших превращались все.

Пять Книг, которые никто и никогда так и не смог собрать в своей библиотеке, считались одной из главных загадок Отражения. Их вожделели. Но сейчас карлику отчаянно требовалось кое-что другое…

– Мой курьер доставит Книгу сегодня, – произнёс Авадонна после паузы. – Готовь первый том библиотеки.

– Универсальный или для конкретного места?

– Для старого города, – ответил карлик. – Тот же курьер доставит тебе план крепости. – Он помолчал и обронил: – Вскоре нам придётся защищаться…

* * *

А вот обращаться к Виссариону по поводу Пророчества не пришлось – текст Авадонна обнаружил в «Книге непрерывных угольников», доставшейся ему при разграблении библиотеки Древних. Перебирая добычу в поисках зашифрованных или написанных на незнакомом языке посланий, карлик пролистал «Книгу» и наткнулся на одинарный лист бумаги, исписанный твёрдым почерком Шаба:

Начнется с крови.
В этот раз изменит своей привычке Отраженья рок.
Знаменьем станет смерть,
И жалкое вокруг, всё то, что мы сегодня миром называем,
Преобразится, отразившись вдруг
В глазах того, кто обладает властью
Грядущее менять.

Мы сдохнем, брат.

Элизабет и Шаб уйдут сначала.

А после, ветер смерти сдует прах с лица Смиренья.
Сдует прах Безликий.
Как, впрочем, всё в моей больной судьбе.
Отравленной предательством, как ядом,
Настолько горькой, что противно мне
Тебе об этом говорить сегодня.

Мы сдохнем, брат.

Когда – не знаю я.

Но вижу двойника огромной силы.
Чьё имя Полнолуние, и в нём
Смешались кровь, отчаянье и тьма.
И ярость, что любовью называют
Презренные и жалкие рабы.
Такая ярость, что сведёт с ума
Колдунью, обуздавшую Порядок.
Колдунью, брат, несчастную настолько,
Что размешать сумеет Отраженье с Днём.
И наша кровь, рассеянная в мире.
Провозгласит парад великих четырёх.

Так будет, брат.

Но мы с тобою сдохнем.