Искажение

– Извините, немного шепелявлю – это из-за отсутствия нахлобучника, – продолжил толстяк. Судя по всему, он пробыл в гостиной достаточно долго и успел заскучать.

– Потеряли? – поинтересовался Амон.

– Отдал в ремонт.

– Этим занят хозяин?

– Да.

– Говорят, он прекрасный специалист.

– Поэтому я здесь – не доверяю больше никому, – оживился Иннокентий: – Ваша планета изрядно отстала от развитых миров, и просто чудо, что я сумел отыскать такого специалиста, как Ермолай. Вы тоже принесли что-то в починку?

– Я по личному вопросу, – улыбнулся в ответ Кирилл и перевернул журнальную страничку, надеясь дать понять собеседнику, что не намерен продолжать разговор.

Но не тут-то было. Толстяк подкрутил громкость на планшете и добродушно сообщил:

– Я откусываю людям головы.

– Хобби или по работе? – не отрываясь от журнала, осведомился Амон.

Кросс немного погрустнел:

– По работе… – но через секунду жвала вновь пришли в движение. – Но я отношусь к работе с душой, как к хобби.

– Наверное, у вас много недоброжелателей.

– Не без этого.

– Часто меняете нахлобучники?

– У меня нет возможности их менять, – вздохнул Иннокентий. – Но ремонтировать приходится. До сих пор кое-как справлялся сам, но теперь стану клиентом Ермолая.

– Вы, наверное, издалека?

– Мой мир называется Аммердау, но вряд ли вы о нём слышали.

– Я только осваиваю географию Отражения.

– Это скорее астрономия Отражения, – уточнил толстяк. – Аммердау – планета, отделённая от Земли сотнями световых лет. Я прибыл в свите господина Безликого, а после его смерти застрял здесь.

На самом деле он не был толстым, а казался таким из-за объёмного скафандра, внутри которого пряталось мощное и необычайно крепкое существо.

– Безликий – это Древний? – поинтересовался Амон.

– Один из величайших Древних, – с почтением ответил Иннокентий.

– Что с ним случилось?

– Повздорил с господином Шабом.

– Была причина?

– Мы не настолько хорошо знакомы, чтобы сплетничать о Древних.

– Насколько я знаю, их не осталось, – заметил Кирилл. – Бояться некого.

– Многие баалы с уважением относятся к памяти господ.

– Согласен. – Амон перебрал странички журнала, понял, что почитать толстяк не даст, и задал следующий вопрос: – Почему Шаб не перебил свиту Безликого?

– Кого-то перебил, кого-то оставил… Господин Шаб любил ставить низших в сложные положения. Ведь, по сути, сохранив жизнь, он обрёк меня на медленную смерть.

– Почему вы не улетели домой?

– Господин Безликий строго хранил секрет межзвёздных путешествий и не рассказал его даже под пытками… Хотя кричал на всё Северное полушарие… Господин Шаб умел придавать переговорам перчинку…

– Давно вы здесь?

– Лет сто.

– И сколько ещё протянете?

– Двадцать, может, тридцать… – вздохнул Иннокентий. – Пока не сдохнет скафандр.

– Сочувствую.

– Мы в Отражении, Кирилл, здесь никто никому не сочувствует.

– Не люблю быть таким, как все.

– Тогда спасибо.

Разговорившись, Кирилл был не против продолжить общение со словоохотливым инопланетянином, но беседу прервал хозяин квартиры, вошедший в гостиную с мужской головой в руках. От неожиданности Амон вздрогнул, но через секунду понял, что видит перед собой нахлобучник, и не ошибся.

– Починил, – отрывисто сообщил Ермолай, протягивая голову поднявшемуся с дивана Иннокентию. – Ты напрасно не сказал, что за ухом застряла пуля.

– Не заметил, – развёл руками толстяк. – Или забыл.

– В общем, из-за неё и возникла основная проблема, но теперь всё в порядке, – Машина почесал затылок. – А чтобы два раза не вставать, я почистил фильтры и смазал искусственные мышцы. Эластичность со временем теряется, так что динамика отзыва будет страдать и дальше, но не так быстро.

– Спасибо, – искренне отозвался Иннокентий, ощупывая голову. – Какими монетами берёшь?

– Только старшими.

То есть весом в полную унцию.

– У меня филармоникеры.

– Не имею ничего против.

Иннокентий положил на стол два золотых кругляша и осторожно нахлобучил искусственную голову поверх настоящей. Послышалось едва слышное жужжание, и ткани сошлись, не оставив на шее ни рубца, ни даже тончайшей линии.

– Отличная маскировка, – одобрил Амон.

– На том и держимся, – рассмеялся толстяк. Голос из нахлобучника звучал гораздо чище и естественней, чем из планшета. – Иначе давно попал бы на костёр.

– Сейчас не жгут, – заметил Машина.

– Ну, пустили бы на изучение, тоже хорошего мало, – Иннокентий покрутил головой, окончательно убедился, что с ней всё в порядке, и поинтересовался: – Я пошёл?

– Всего хорошего.

– До свидания, Ермолай! Кирилл, был рад знакомству.

– Увидимся.

Толстяк вышел в коридор, а через положенное время захлопнул за собой входную дверь. Только после этого рыжий повернулся к гостю и протянул руку:

– Ермолай Покрышкин. Машина.

– Кирилл Амон, – ответил тот, поднявшись. – Кирилл.

– Слышал, у тебя в паспорте написано другое имя?

– Оно чужое, – ответил Амон. – Так же как сам паспорт.

– А это имя? – поинтересовался рыжий.

– Этим я сам себя назвал.

– Понятно.

– Правда? – поднял брови Кирилл.