Искажение[СИ, роман в двух книгах]

"Товарищ Ильичев на сто процентов уверен в решимости северных американцев применить атомную бомбу, — с нажимом выговаривал актер. — Мне кажется, что такой шаг они предпринять вполне могут. Это в характере наших бывших "друзей" — бить изо всех сил по тем, кто не сможет ответить. Мы в этой войне не участвуем. Разве что иной раз отгоняем самолеты американцев, приближающиеся к нашим границам и границам дружественной Манчжурии…"

Вождь хитро ухмыльнулся, и прошел от стола к входной двери. Камера напряженно и тщательно следила за его движениями: мягкими, плавными, но — неожиданными.

"Как же мы должны отреагировать, если совсем рядом с нашей землей будет взорвана такая бомба? Какие у вас предложения, товарищи?"

Военные не успели еще и рта раскрыть, как вдруг заговорил еще один персонаж, спокойно сидящий возле длинного приставного стола и как бы со стороны наблюдающий эту сцену. С первого взгляда Паша даже принял его за какого-то помрежа, случайно влезшего в кадр. Но таких ляпов в серьезном кинопроизводстве не бывает…

"Вариант, что мы промолчим, как я понимаю, не рассматривается?" — спросил коренастый мужчина в странного покроя распахнутой кожаной куртке. Он, в пику военным, смотрел прямо перед собой, в стол, и перекатывал по нему пальцами левой руки несколько остро отточенных карандашей.

"Не рассматривается! — жестко, но негромко сказал Вождь. — Ответить мы должны".

"Да простят меня военные товарищи, — сидящий поднял в камеру ясные голубоватые глаза. — Но, кажется, у американцев совсем рядом с полуостровом сосредоточена авианосная группа? А еще — сам пехотный корпус генерала Макартура сосредоточен на очень небольшой площади. Тут вам не российские просторы…"

"Вы предлагаете нанести бомбовые удары по американцам?" — спросил кто-то из маршалов, но камера не задержалась на нем.

"Зачем же просто бомбовые? — сделал вид, что очень удивился сидящий. — У нас тоже есть атомное оружие. Пусть американцы и не знают об этом. Пусть будет для них сюрприз…"

"Это же прямая война…" — нерешительно произнес кто-то из генералов.

"Война? — сидящий удивленно поднял бровь. — Воюют американцы только со слабыми. А мы должны показать силу, и такую, что б им не захотелось с нами воевать…"

"Товарищ Камов сказал правильно, — вмешался в разговор Вождь, до этого момента как бы со стороны внимательно вслушивающийся в короткую перебранку. — Показать силу, остановить северных американцев в Корее и заставить их уйти без продолжения войны".

Кадр сменился и теперь под крылом самолета, под печально-торжественную музыку, простирались горы, изрезанные узкими, зеленеющими долинами, потом пейзаж изменился на руины большого города. Голос за кадром пояснил: "25 июля 1948 года североамериканская военщина нанесла атомный удар по Сеулу, занятому несколькими днями ранее бойцами Народно-освободительной армии. В результате атомной бомбардировки погибли около пятидесяти тысяч мирных жителей, еще не менее сто тысяч скончались позже от ранений, лучевой болезни, недостатка медицинской помощи…" Трагическая музыка постепенно перерастает в бравурную, идет панорама морского побережья, и — дальше, дальше-дальше, в открытое море уносится самолет с камерой на борту.

"27 и 28 июля по решению советского правительства были нанесены ответные удары по американским и южно-корейским военным, принимавшим участие в конфликте". Под крылом самолета, будто игрушечные, видны боевые корабли: авианосец, линкор, несколько тяжелых крейсеров, десятки эсминцев сопровождения. Внезапно экран забеляет беззвучная вспышка. И уже следующим кадром камера показывает то, что осталось от авианосной группы: искореженный металл, медленно погружающийся под воду, призрачный водяной столб ядерного гриба чуть в стороне. "В результате атомной бомбардировки были уничтожены и приведены в небоеспособное состояние американская авианосная группа у берегов Корейского полуострова, американский экспедиционный корпус на территории Кореи, база американских вооруженных сил на острове Окинава, генеральный штаб и основной узел связи южно-корейских и американских войск".

…Паша, вздрогнув, широко распахнул глаза и, кажется, рефлекторно нажал кнопку переключения на пульте. На следующем канале худенькая девчушка в простых брючках и цветастой блузке пела цыганские романсы. И голос у нее был удивительно сильным, мощным и красивым по сравнению с невзрачным телом и одеждой. Заслушавшись, Паша подумал: "Мне все это приснилось, или здесь атомные бомбы швыряют без всяких проблем и боязни всеобщего уничтожения? А может, я ненароком во сне на фантастический фильм попал? Про вариативность истории? А все равно, интересно, что из всего этого получилось тогда, в конце сороковых…" Сейчас в новом для них с Анькой мире шел уже 1983 год от рождества Христова, ну, или новой эры, это уж как кому удобнее.